Сердце Сумерек

Расхрабрившись после победы, я оттолкнулась от него, запрыгнула на постель и в два шага оказалась по ту сторону высокой спинки, спешно собирая разъехавшиеся в стороны полы.

Граз’зт развернулся, окатил меня злым взглядом.

— Ты совсем ненормальная?!

— Ненормальная, которая помнит условия договора, — огрызнулась я. При этом быстро осмотрелась в поисках чего-то тяжелого. — Тронь меня — и будешь до конца своих дней любить собственный кулак!

Вообще, подобные скабрезности вообще мне не свойственны, но видимо сказался насыщенный событиями день.

— С тобой точно все в порядке? — поинтересовался Граз’зт, присаживаясь на кровать и стягивая ботинки. — Ты сегодня весь день говоришь какие-то странные вещи.

— Это все порча, — не растерялась я.

— Хочешь сказать, что все кхистанджуты говорят глупости?

Этот вопрос я оставила без ответа.

На какое-то время в комнате повисла тишина. Граз’зт, избавившись от обуви, растянулся на кровати, раскинув руки в стороны и прикрыв глаза. Может, если я буду сидеть тихой мышью, этот бесстыдник уснет? А что, я вполне могу поспать на софе, благо, она не выглядит тяжелой и, наверное, ее можно подтянуть к окну, в противоположную часть комнаты.

— Помнишь, я обещал, что преподам тебе урок, моя сладкая женушка? — с угрожающим спокойствием поинтересовался Граз’зт.

Еще как помню, поэтому и прячусь тут, как кролик от удава.

— А ведь я почти передумал, — с усмешкой посокрушался Рогалик, потом сел, расправляя плечи, взъерошил белобрысые волосы. — Мне не нужна строптивая селунская девчонка. Ошибкой было думать, что наш союз может быть выгоден обоим.

— Причем тут то, что ты вдруг решил распускать руки? — спросила я, когда взгляд остановился на каминной полке: там в уродливом горшке стояло не менее уродливое растение. Не раздумывая, я совершила отчаянный рывок — и вооружилась этим трофеем. Тяжелое оно, но мне нужна вторая рука, чтобы случайно не устроить стриптиз.

— При том, Данаани, что хоть у кого-то из нас должны быть мозги, — сказал он — и растворился.

Я даже икнула от неожиданности, попятилась к стенке — и наткнулась на что-то теплое. Резко повернулась — и с размаху влетела носом в голую грудь рогатого пройдохи.

Что еще за пародия на Копперфильда?!

На этот раз Граз’зт сразу схватил меня в кольцо — и не пошевелиться, не выдохнуть. В отчаянной попытке вырваться я уронила вазон ему на ногу. Рогалик завыл, но хватки не ослабил.

— Немедленно пусти меня, ты!..

— Обязательно отпущу, женушка, но сперва — урок.

— Даже не смей! Я тебя укушу! Я на тебя… порчу нашлю!

— Верю, — не стал отпираться Граз’зт, усаживаясь на кровать и, подавив мои жалкие попытки сопротивляться, перебросил меня через колено. — Я готов обсудить ценность твоих угроз, скажем… завтра, по второй половине дня. Если ты сможешь сидеть, обещаю отнестись к претензиям со всей серьезности.

Сиде… Чтоооо?!

Я принялась вертеться из стороны в сторону, чувствую себя ужом на раскаленной сковородке. Вот только это ни капли не способствовало спасению: хватка у мужа была железной. В два счета Граз’зт задрал плащ, громко хмыкнул:

— Уверен, тебя ни разу не учили смирению, моя сладкая женушка, — озвучил он свои выводы. — И раз уж я собираюсь придерживаться данного слова, то удовлетворюсь тем, что буду первым, кто всыплет тебе за непослушание.

— Я тебя убью! — завопила я. — Только попробуй!

— Как раз собираюсь, — поддакнул он.

И крепкая ладонь с размаху опустилась мне на ягодицы.

Хотите правду? Шлепок не был болезненным в привычном смысле этого слова. Ощущения были такие, словно мне на пятую точку плеснули горячим воском. А вот морально мне стало очень плохо. Как будто надо мной глумились на потеху толпе.

Я взвизгнула, брыкнулась — и Граз’зт «наградил» меня вторым шлепком. А потом был еще один, и еще, пока моя попа не начала гореть, как маяк в безлунную ночь.

Десять. Проклятых. Унизительных. Шлепков.

После которых он переложил меня на кровать и поднялся с видом совершенно довольного жизнью демона.

Разрываемая желанием врезать ему или сохранить каплю достоинства, я перекатилась на спину, продолжая держаться за плащ. Не буду я плакать, не дождется.

— Если ты еще хоть раз прикоснешься ко мне… — Внутри растекалась жгучая смесь обиды и унижения. Я с шумом втянула воздух сквозь ноздри. — Я тебе рога сломаю! Я от тебя сбегу!

Вместо того, чтобы извиниться как порядочный мужчина и оставить меня одну, он снова проделал тот трюк с перемещением и сгреб меня в охапку, закрыл рот ладонью. Я очень старалась его укусить, но не тут-то было.

— Да успокойся ты, сумасшедшая! — зло зашипел он. — Перестань дергаться и послушай, что я скажу. Я не собираюсь тебя трогать. Все, перестанешь вести себя, как дикая лошадь?

Я положила себе не забыть вспомнить это обзывательство, но на всякий случай притихла. Вдруг он в самом деле хочет сказать что-то стоящее?

— За дверью стоит как минимум десяток служанок королевы и моей сестры, — негромко сообщил Рогалик. — Поверь, они снабжены всем необходимым, чтобы услышать каждый шорох в нашей спальне. Не сомневаюсь, что парочку шептунов спрятали где-то среди наших вещей. Поэтому побудь умной хоть пять минут и перестань давать повод считать наш брак фикцией. Поняла? Кивни.

Я кивнула, но желание вонзить зубы в этого паршивца было таким же крепким, как и воспоминания о его шлепках. Никто и никогда так меня не унижал, и я обязательно найду способ отомстить. Может здесь у них принята покорность, но со мной этот номер не пройдет.

Граз’зт убрал ладонь, приложил палец к губам, вдруг став очень похожим на себя прошлого из воспоминаний Данаани. Тот же веселый взгляд человека, задумавшего пакость. Я на всякий случай приготовилась к очередному «перемещению», пусть еще хоть пальцем меня тронет — и собственным воплем оповестит весь замок, что «ночка удалась».

Но он рукой поманил меня в сторону расшитого панно, на котором какой-то уродливый шестирукий демон гнал плетью крылатого рыцаря. За полотном оказалась арка, а за ней — просторная купальня с бассейном, над которым поднимался густой, пахнущий пряностями пар. Я чуть было не сиганула в воду прямо так, в одежде. Надеюсь, потом, когда мы расставим все точки над «i», я смогу насладиться этим благом демонической цивилизации.

Граз’зт подошел к статуе полуобнаженной «темной» девушки, провел рукой по ее лицу — и рот каменной девушки открылся. Она что, тоже живая?! Ну, уж нет, посторонних теток в моей спальне никогда не было и не будет. Пусть забирает ее и катится на все четыре стороны. Я на такое не подписывалась.

Рогалик толкнул статую — и та, покачнувшись, упала. Но не разбилась, а в последний момент ожила, став призрачным силуэтом.

— Передай Тир’зе, что я обязательно припомню ей эту выходку, — сказал Граз’зт очень недружелюбным тоном.

Призрак громко фыркнул и просочился сквозь стену.

— Это что вообще такое? — все еще боясь говорить в полный голос, спросила я.

— Аспера. Дух. Те еще паразиты и мастера маскировки.

— И что, она тоже должна была за нами… следить?

— Само собой. Это один из прихвостней жены моего отца, Тир’зы.

— Какое ей дело до того, будет у нас секс… или нет?

— Самое прямое. Ее семья сильно пострадала от твоих крылатых родственничков, Даани. И она очень не в восторге от желания моего отца, наконец, прекратить вражду между нашими народами. Ну, хотя бы на время прекратить, пока мы просто не уничтожили друг друга.

— А ты согласен с отцом? — Моя жажда крови начала понемногу утихать. Может, он в самом деле хотел, как лучше?

— Я согласен с тем, что затяжные войны опустошают каждую из сторон. В таких войнах нет победителей и побежденных.

На удивление разумно. Но я не дала ему усыпить мою бдительность.

— Совсем не обязательно было меня… лупить! — Я нахмурилась.

— Я бы ни за что не сделал тебе больно, принцесска. Или… сделал? — Он озадаченно поскреб затылок.