Страница 17 из 158
В моем босоногом детстве - в буквальном смысле слова, босоногом, - старшие девочки с загадочным видом гадали на ромашке. Загадываешь парня, находишь самую красивую ромашку, отрываешь по лепестку и приговариваешь: любит, не любит, поцелует, плюнет, к сердцу прижмет, к черту пошлет. А можно использовать и сокращенный вариант, только любит – не любит. И очень важно подгадать так, чтобы последним оказался лепесток «любит». А то нафиг такое гадание.
Я была мелкая, худющая, шкодная, драчливая, с вечно грязными ногами из-за того, что у мамы не хватало денег на меня, и я чаще бегала босая, чем в обуви. Девочки не хотели со мной дружить и делиться секретом, как подгадать себе любовь. Поэтому я обычно оставалась с лепестком «плюнет» или «к черту пошлет». Другие надо мной смеялись, а я уперто искала свою правильную ромашку. Чтобы было «любит». Хоть кто-то же может меня любить?
С той поры прошло около 30 лет. У меня полная гардеробная обуви и одежды. Некоторые пары я еще ни разу не обувала, и они все ждут шанса выйти в свет. А еще маниакальная забота о педикюре. Фетиш прямо. Мой мастер не просто делает мне гладкие пятки и удаляет кутикулу, она рисует на моих ногтях целые картины. Тематические. Сейчас, например, цветы сакуры.
Девочки из моего детства меня и не узнали бы сейчас. А я все так же не умею подгадать, чтобы остался нужный лепесток. Любовь.
Любит. Психологи говорят, что любовь одна из жизненно важных потребностей человека. Мне всегда этого не хватало. Я нелюбимый и нежеланный ребенок. Как судачат сплетницы в деревне, где я родилась - мама меня нагуляла от командировочного военного. Папаша смылся еще до моего рождения, я никогда его не видела и практически ничего о нем не знаю, потому что от мамы о своем биологическом отце, кроме мата, ничего стоящего я не слышала. От него у меня только синие глаза, губы бантиком и цвет волос, чем я постоянно раздражала и так вечно недовольную мать.
Она считала, что этот мужчина - ее шанс уехать из деревни в большой город, устроить свою судьбу. Вместо счастливого обеспеченного будущего она получила недобрую славу за то, что спуталась с женатым, так еще и в подоле принесла, опозорила всю семью. Моя мама Людмила после моего рождения очень быстро пошла по наклонной, спилась, стала где-то пропадать или водить домой таких же пьянчуг - своих женихов.
Знаете, что это такое быть незаконнорожденной в небольшой деревне, где все друг друга знают? Дочерью алкашки и шалавы?
Я не люблю вспоминать свое детство до интерната. Если одним предложением - голод, холод, вечно грязные босые ноги, пьяные крики и ругань, драки, презрение взрослых и детей. Не одну ночь я провела на чердаке, спасаясь от разборок между мамой и ее ухажерами. Водка быстро уничтожила ее красоту, но она постоянно приводила домой каких-то стремных мужиков и пыталась выйти замуж.
Погибнуть младенцем с такой матерью мне не дал дедушка, он заботился обо мне, растил буквально с пеленок. Пытался образумить свою дочь, прогонял ее собутыльников, заставлял лечиться. Когда мне было пять лет, дедушка умер. Больше некому было обо мне заботиться и защищать. Мать могла пропадать где-то по нескольку дней, оставляя меня одну дома. Но хуже было, когда она приводила очередного ухажера в наш старый грязный дом. Пьянки, драки, крики до утра были обычным делом. Мне нужно было вовремя сбежать и спрятаться на чердаке, чтобы не видеть и не слышать все это.
В старой соломе я пыталась согреться и мечтала о таких вещах, которые для моих соседок-ровесниц, например, были обычным делом. Я мечтала спать в чистой кровати, и чтобы мама напекла целую миску пирожков - и все для меня. Я мечтала пойти первого сентября в школу с большим белым бантом и в новой форме, а на ногах - новые туфли. И чтоб за руку меня вела красивая трезвая мама.
Другие дети не хотели со мной играть. Надо мной насмехались, издевались - я была грязная, лохматая, дочь презираемой всеми алкашки. Соседи запрещали своим детям со мной водиться.
- Чтобы я тебя возле своей Зиночки не видела! Еще вшей нам твоих не хватало! - Кричала толстая тетка мне через забор. - Мать твоя шалава и ты такая же вырастешь!
Сейчас я их понимаю, сама бы не хотела видеть рядом со своими детьми таких друзей. А тогда мне было так обидно. Я ведь знала, что я - хорошая. Просто голодная, поэтому залезла в чужой сад и сорвала пару яблок. Хозяин сада спустил на меня собаку и у меня до сих пор есть след укуса на лодыжке и нелюбовь к яблокам, прям органическая непереносимость. Я перемотала ногу тряпкой и горько плакала, а мама даже не посмотрела на меня.
Я добрая. Дети дразнили меня и бросали камни, а я плакала и говорила, что просто хочу поиграть. Можно мне посмотреть ту красивую куклу? Нельзя, потому, что я замарашка. Я хотела только посмотреть, поэтому влезла в чужой двор и смотрела на куклу через окно. Я не хотела ее красть, но мне уже приписали это преступление и больно надавали крапивой по ногам.
Я честная. Когда очередной мамин ухажер пытался меня раздеть и положить спать рядом с собой, пока мама пьяная валялась во дворе на лавке, я кричала сильно и брыкалась, чтобы он меня отпустил. И маме все рассказала. Но она мне не поверила, дала пощечину и запретила врать. Она собралась очередной раз замуж, на этот раз – уж наверняка. За этого бородатого мужика.
Моя мама хорошая, просто несчастная. Если бы я не родилась, не испортила ей всю жизнь, она бы вышла замуж за хорошего человека, у нее был бы дом, деньги и хорошие дети. А не я.