Страница 147 из 158
Напились, что ли, с самого утра? Как же надо было набухаться, чтоб валяться почти без чувств в чужом доме? Тем более, после таких событий ночью.
- Помоги мне, - попросила Мая.
- А что это с ними?
- Помнишь, когда ты был в больнице, я пыталась тебя исцелить? Сейчас они сделали то же самое для меня. Они отдали мне свои силы. В прямом смысле.
- Что я могу сделать? - Для этих святых женщин.
- Неси еду. Много еды. Вкусную, горячую. Вино, красное.
Захар носил и носил подносы с едой, пока не заставил ими все свободное место на полу между нами. Сначала нас отпаивали вином и горячим бульоном. Сил не было даже удержать в руках кружку. Потом появился дикий голод. Мы ели. Все, что нам предложил Захар - мясо, пироги, запеканку, бутерброды, хлеб. Никогда не замечала за собой такой прожорливости. А ещё кофе и десерты. Казалось, во мне там какая-то черная дыра, я не чувствовала насыщения. Зато через некоторое время я стала достаточно сильной, чтобы встать и ходить.
Я тихо рассказывала Мае, что надо почистить дом и как это сделать. Катя меня поддержала.
- Как только ты полностью поправишься, надо это сделать.
Тогда в доме будет легко и приятно жить, будет много сил на работу, а ещё тогда можно пробовать опять ЭКО.
- Не знаю, буду ли я готова опять пройти через это. Я думала, что если беременность не наступает - это горе. Горе, когда она начинается, а потом срывается. Как мне теперь с этим жить? Знать, что я не смогла уберечь ребенка?
Это... это ужасно несправедливо. И какими словами можно утешить Маю? Этот путь женщина проходит в одиночестве, даже если рядом есть любимый муж и подруги. Ей надо отгоревать - кричать, плакать, ругаться, бить посуду, только не держать в себе - и принять ситуацию, а потом дальше жить и верить в чудо.
- Мы рядом, Мая. Мы всегда с тобой, слышишь?
Мая кивнула.
Мы сделали все, что смогли. Но как же бесит, что мы не можем наколдовать ей ребенка! Силенок не хватит.
Книга Рецептов тоже изменилась в лучшую сторону, обугленные страницы стали восстанавливаться. Вот Катя ещё котёнка для Маи сделает и за пару ночей все вернётся в прежнее состояние.
Я отходила от этой истории больше недели. Физически, имею в виду. Я не могла работать и заниматься детьми, только есть и спать, смотреть сериалы. Хорошо, что я могу договориться со своим начальником, с собой то есть, и взять небольшой отпуск. Мои девочки прекрасно работают и без моего надзора. А две няньки и домработница дали мне возможность отлынивать от обязанностей мамы.
Кате было не так просто, ее дети были полностью на ней, а ещё и большой заказ на украшения из бисера. Но она говорит, что именно работа и творчество вернули ей силы. Пол ночи плела бусы и встала бодренькой. Очень даже может быть.
А Фима уехала в командировку. Чтобы поддержать себя, она украдкой ходила обниматься с деревьями. Хорошо, что в Берлине с этим проблем не было.
Мая - вопреки запретам Захара, он хотел, чтобы она отдыхала - принялась за очистку дома и восстановление кабинета. Ремонт она поручила специалистам, а вот комнаты расчищала и убирала сама. Потом ставила надёжную защиту на весь дом и жилую часть отдельно, а спальню особенно. Когда закончится ремонт в кабинете - сделает то же самое и для него. Мне кажется, эту защиту нужно периодически обновлять. Она ведь работает, становится слабее. Мая говорит, что это ее отвлекало и она уставала настолько, что вечером падала замертво на кровать, и даже не могла плакать. Она постоянно занята чем-то, активно работает, но сама какая-то неживая.
Это плохо. Надо плакать. Отплакать и отпустить, а не закрыть в себе. Чувства и эмоции, похороненные заживо - в себе, в своем теле и душе - никогда не умирают.
Я пытаюсь ее вывести из того оцепенения, в котором она находится. Приходила в гости, звала на шоппинг и просто погулять по городу. Единственное, я не могла понять, как на нее в этой ситуации влияют мои дети - отвлекают или раздражают. Пока не спросила, не узнала. Нет, не раздражают, как я такое могла подумать! Когда она играет с детьми, то мысленно говорит себе: тоже так хочу, мальчика и девочку.
Однажды, чтобы вытащить из Маи хоть какие-то эмоции, а то она сидит, как восковая кукла, я использую запрещённый прием. Начинаю говорить о нашей подруге не в самом лучшем ключе.
- Я не понимаю, зачем Кате связываться с этим Макаром? У нее есть муж. И он так изменился за последнее время. Разве нельзя попытаться ещё раз и спасать свою семью, а не менять это все на другого мужчину? Пусть и очень богатого.
Катя редко делится со мной рассказами о своей личной жизни, но со слов Фимы я знаю, что больше всего Макар поразил ее широтой своей души. Или широкими жестами. Или глубокими карманами?
- Понимаешь, у человека его уровня даже мышление другое. Мои проблемы для него - это просто мелочь, и он их моментально решает.
Макар отбуксировал ее старушку Чебурашку, машину в смысле, на ремонт и полностью оплатил его. А без машины Кате никак нельзя, как выжить в городе с детьми без средства передвижения?