Страница 13 из 139
Были очень редкие случаи, когда я чувствовала, что она любит меня, всегда повторяя одну и ту же фразу: «Женщина не может жить без мужчины по своей природе». Всегда осуждала меня и ни разу не сказала, что гордится. Что бы я не делала и чего бы не добилась, всегда воспринимала это, как само собой разумеющееся. Моя мать никогда не разрешала мне проводить время со сверстниками и считала, что, купив одну вещь, становилась матерью года. Я никогда не слышала, что могу быть примером для подражания, но частенько слышала ее похвалу о других детях. Она могла меня ударить по лицу за сказанную правду, которую она никогда не хотела слышать. И я никогда не чувствовала себя любимой.
Прежде чем встать с постели, я смотрела в потолок, чтобы просто подумать. Я планировала свой день каждое утро последних 25 лет, или с тех пор, как мне исполнилось 5. Это было глупо, ведь не всегда все получалось, но так я чувствовала себя комфортней. Я хотела снова сесть на лошадь, ведь так любила этих животных. Я душевно отдыхала, когда ездила верхом, и Милана (так зовут мою любимицу) способна различать эмоции в моем голосе. Это было не только потому, что у лошадей есть такая способность, но и потому, что эту красавицу я считала своим другом и пыталась быть ей другом в ответ.
Встав с постели спустя почти час, я отправилась на кухню делать кофе. Выйдя из комнаты, сразу почувствовала запах еды.
— Сегодня твой день рождения, — сказал Майкл, усмехнувшись. — И я буду готовить для тебя.
— Не стоит, — поставила я кофеварку на газ.
— Наша дочь еще спит? — игнорировал он мои слова.
— Да.
— Я соскучился по твоей улыбке, Стейси.
Я села на стол, наблюдая за Майклом. Меня злило, что он делает вид, словно ничего не было, и как будто мы семья, но все же Вудс был удивительно красивым. Он был одет в белую майку и джинсы, которые низко сидели на его бедрах. После рождения дочери я часто вспоминаю свое детство, и за всю мою жизнь никто не устраивал мне праздника в честь моего дня рождения. Слезы потекли из моих глаз и скатились по щекам. Майкл посмотрел на меня сначала с непониманием, а затем разозлился. Он подошел, и как только попытался обнять, я оттолкнула его и, словно обезумевшая, начала бить, чтобы он отошел. Но Майкл всегда умел меня обуздать, когда это было по-настоящему нужно. Он схватил мои руки и сильно прижал к себе. Я плакала и отдалась ему. Обняла за шею и успокоилась.
— Что такое, Эс? — спросил он, поглаживая мою спину. — Что случилось? Милая, не плачь.
— Я ненавижу тебя, — ответила я, не в состоянии остановить слезы.
— Тихо, тихо, — он гладил мои волосы. — Тихо, Эс.
Я перестала играть лишь на мгновение. Вспоминаю переплетение взглядов и наших рук. Это было как сладкий сон, которому не суждено повториться. Порой, несмотря на мой ум и земное восприятие жизни, мне хотелось, чтобы со мной поговорили о великом. С Майклом мы никогда в этом не сходились, но почему-то только он мог держать меня на плаву.
— Тебе не кажется, что мир замер? — прошептала я, положив голову ему на плечо.
— Я тебя не понял.
— В этом-то вся и проблема.
Я оттолкнула Майкла от себя, вытирая лицо, и оглянулась вокруг. По кухне, коридору и дальше гостиной стояло множество роз разных цветов. Они все были в вазах, и все выглядело так потрясающе. Так красиво и до изумления великолепно.
— Ты же говорил, что не любишь запах роз, — перевела я взгляд на Майкла.
— Это... — улыбнулся он. — Это было раньше. Теперь для меня розы пахнут тобой. Расскажи мне что-нибудь о себе, Стейси.
— Майкл...
— Что-нибудь, — перебил он меня.
— Я не знала своего отца, а моя мать умерла, когда отец ушел от нее.
— Любовь не стоит того, чтобы из-за нее умирать, — вернулся Майкл к маринованию мяса.
— А чего она стоит?
— Ради любви живут, Стейси.
— Моя мать настолько вжилась в роль актрисы, что даже на смертном одре она играла кого-то.
— Ты сильная, Стейси, — посмотрел он на меня, и мне показалось, что в его взгляде мелькнуло сочувствие. — Ну а то, что ты красива, это не комплимент, а констатация факта.
— Слушай, Майкл, я не хочу неловкости. Хотя мы проделывали такие вещи, что неловкостям просто нет места в наших отношениях, но все же мы никогда не будем ближе, чем в постели. Я не раскроюсь тебе. И не только потому, что не совсем тебе доверяю, но и потому, что я не доверяю до конца никому.
— Стейси, — начал Майкл, доставая вино из холодильника. — Я не пытаюсь исправить тебя. Не хочу, чтобы ты становилась нежной, открытой и покорной, это не ты. И я не готов быть мужчиной, который будет всегда защищать тебя от самой себя. Я хочу действовать заодно с тобой. И если где-то внутри твоей души ты тоже этого хочешь — дай мне знак.
— Я не хочу отношений, Майкл, — стала я рядом с ним, разливая кофе по чашкам. — Но сегодня мы будем семьей.
— Хорошо, — усмехнулся он, убирая прядь волос с моего лица. — Пока что мне этого достаточно.
Я построила стену вокруг себя. Мне так проще, вот и причина моего одиночества. Я люблю своего ребенка и всегда буду рядом с ней, но мужчина — это другое. Он разобьет сердце, а я больше никогда не смогу полюбить. Хотя мне кажется, что я и так не смогу больше полюбить.
— Майкл, нам нужно поговорить, — села я за стол.
— Давай поговорим.
Это была пытка — жить с человеком, которого любишь и ненавидишь, особенно зная, что он каждую ночь в соседней спальне.