Страница 3 из 83
Столетняя тролиха Маргарита Петровна, та самая особа, которая по пять раз каждого жителя города, в том числе, и судью, затаскала по судам, а также добилась для города Трепангов звания «город воинской славы», признание свободной экономической зоной и льгот в трёхкратном размере, тут же достала калькулятор.
- Это ж всего четыре тысячи на каждого! Овчинка выделки не стоит, - возмутилась она.
- Заткнись, дура старая, 4 000 не лишние никому, как говорится, на халяву и Доширак – еда, - одёрнул её муж, который, как самый близкий родственник Маргариты Петровны, проиграл ей 12 судов.
- Требуем увеличить доходы от замка до девяти тысяч на каждого, - уже пронеслось в толпе.
Царь в бешенстве шумно выдохнул:
- Уважаемые, каким будет доход от замка решать только вам. Хотите, хоть миллиард в месяц снимать будете.
- Это же 40 000 на душу! – мечтательно произнёс юный тролль, студент одного из колледжей, которых в городе Трепангов было больше, чем столовых.
- Да здравствует царь! – выкрикнул один из помощников главы, который специально находился в толпе, чтобы кричать: «Да здравствует царь!», что бы ни произошло.
- Да здравствует царь! - прокатилось по площади.
- А вы на пустой равнине будете строить? – спросила юная дочь главы, Ирисса, которую отец всеми силами пытался уберечь от политических карт и прочего, чего ей знать не надо.
- Нет, пустая равнина планируется под очень важный стратегический объект. Мы нашли куда более удачное место, которое увеличит доходы замка на 13%, - вмешался глава, - лимонный лес…
5.
Леший не любил царя. Впрочем, как не любил и зверей лесных и птиц лесных, и троллей. Он вообще никого не любил. Однако услышав, что приезжает царь, очень обрадовался. Он хотел попросить инвестиций под увеличение своего бизнеса. Если бы Лешему удалось получить гектар земли и два миллиона, он бы смог наладить производство винного лимонада и тогда стал бы самым богатым троллем в городе. Подчинил бы себе главу и устроил бы такие порядки, что каждый платил бы ему по пять рублей в месяц, а он мог бы вообще не работать. Тогда каждый, проживающий на этом ничтожном краю мира, должен был бы ему кланяться и, с улыбкой, справляться, как у него дела.
Раздутое самолюбие Лешего столько лет страдало от наклеенного на него ярлыка «аутсайдер», что ему, во что бы то ни стало, хотелось доказать – вы все моего волоса не стоите.
Ещё лет десять назад он был самым обычным милым и приветливым троллем. Он жил в городе Забвения. Каждый день он просыпался и, окунаясь в розовый туман, шёл на работу. Вечером, когда туман окрашивало в синий, возвращался. Его жена приходила на час раньше, поэтому на столе всегда стоял наспех сваренный суп. Его дочь любила сидеть у него на коленях и вместе с ним посмеивалась, когда мать перечисляла, как тяжело весь день доставлять письма, забирать из школы в обед, готовить, стирать убирать. «Хоть кто-нибудь оценил бы!» и «Я в домработницы не нанималась», - часто повторяла она. Жена говорила, что денег не хватает ни на оплату дома, ни на еду, что она уже семь лет носит одно платье, что она так устала жить.
Он всё продолжал ходить по розовому туману на работу, а жена искала… Искала и нашла. Она перешла в администрацию, где зарплаты были в три раза выше, потом жена бросила Лешего. Вернее, не бросила, а выбросила за ненужностью, ведь зарабатывал он меньше, чем ей приходилось тратить на его содержание.
Утром того дня за завтраком жена сказала:
- Я устала.
Леший удивился, что она устала с утра, обычно эти речи супруга толкала под вечер.
- Я устала так жить, нам надо расстаться.
- Надолго? – только и нашёлся, что ответить Леший.
- Навсегда.
И сейчас же в ответ что-то грянули струны. У соседей сын учился играть на скрипке и затянул протяжную, тягучую, раздирающую все внутренности мелодию.
Дочь ещё не встала. Они сидели в полном молчании и ждали, кто первый станет ругаться и сыпать претензиями.
Но никто из них не проронил ни слова. Они сидели, окутанные звуками скрипки. У Лешего уже тогда было слишком много гордости.
- Ты так решила, - ответил он, встал и пошёл.
Наверное, если бы они стали орать, надавали друг другу пощёчин, завели по любовнику, поставили вопрос о разделе имущества, стали бы перетягивать ребёнка, брак можно было бы спасти, но… Достоинство, бьющее из всех щелей холодом, помешало им. «Ну и придурок, надо было расстаться давно», - подумала жена. «Ты без меня сдохнешь!» - подумал Леший.
Как обычно, он пошёл на работу. Когда он вышел, розового тумана не было. Взору открылся прекрасный вид на покошенные бараки, облупленные пятиэтажки, разбитую дорогу, горы мусора у подъездов…
Весь день руки Лешего дрожали. Бутылки с лимонадом падали и разливались. Директор, видя это, спросил: «У тебя всё хорошо?»
- Голова болит, - ответил Леший.
Директор отпустил его. И это было ещё хуже, чем монотонно переставлять тару на конвейере. Лешему некуда было идти. Жена решила расстаться с ним. И, конечно, он никого удерживать не собирался. Его жена была не так красива и умна, чтобы биться за неё. В городе Забвения мужчине хватило бы щелчка пальцев, чтобы прибежали другие женщины, и любая готова была бы бежать с ним на край света. Но Лешему больше не нужны были женщины – все они, продажные твари, хотят носить дорогие шмотки и ужинать в ресторанах. С каждой из них его ждал бы одинаковый финал.