Страница 97 из 105
- Ты не поверишь, как я рада, что приехала. Знаешь, когда мы с мамой, садились в поезд на этом же вокзале, я запретила себе плакать. Дала слово, что выберусь из этой ситуации и приеду в Москву победительницей. И вот сегодня, когда поезд подходил к станции, я очень гордилась собой. Жизнь повернулась ко мне спиной, но я прошла через это.
Максим обнял ее за плечи, чувствуя, как смущение отступает и радость, которую он никогда не чувствовал в присутствии другой девушки, затопляет каждую клеточку его существа. Да и не было у него никаких девушек. Только она, его Ася.
- Я тоже горжусь тобой, - сказал он.
- Куда мы пойдем? – лукаво спросила бывшая соседка.
- Есть хороший ресторанчик недалеко от метро «Пушкинская». Называется «Венеция». Там неплохо готовят пиццу и спагетти. Если ты, конечно, любишь итальянскую еду.
Ася захлопала в ладоши от удовольствия и призналась, что обожает пиццу.
Когда они вышли из метро к памятнику Пушкина, девушка остановилась, оглядываясь вокруг.
- Раньше я часто приезжала сюда с подружками в кино или Макдональдс. Мне казалось, здесь так круто. Смотрела на окна домов и завидовала людям, которым посчастливилось жить в центре. Знаешь, я ведь ненавидела Кузьминки. Не знала, что нас, вообще, выкинут из Москвы.
Макс сжал ее руку.
- Мы постараемся вернуть твою квартиру.
Девушка помотала головой.
- Не будем сейчас об этом. Вот так бы стояла и смотрела. А потом пошла бы гулять по бульварам.
- Так пойдем?
- Нет, сначала пойдем в твою «Венецию». Очень кушать хочется.
Они сидели в кафешке и обменивались новостями, забыв про остывающую пиццу. Макс помрачнел, когда пришлось сказать, что найти Евгения пока не удалось. Эвелина позвонила только один раз и виноватым голосом сообщила, что ради дочери остается с мужем. О Лычкине она ничего не знает. Максим чувствовал, что история сама собой сходит на нет. Он просматривал газеты и слушал новости, но никто не упоминал про скандал, связанный с организацией «Дотянись до успеха», словно ее никогда не существовало.
Выслушав его, Ася уставилась на куклу, одетую в венецианское платье, которой восхищалась, когда они вошли, но он чувствовал, что девушка думает об отце и расстроена отсутствием сведений о нем.
- Прости меня, я виноват. Думал, на следующий день мы снова встретимся и продолжим нашу борьбу. Но оказалось, что это никому не нужно.
Ася накрыла ладонью его руку, лежащую на скатерти.
- Ты не должен винить себя. Ты итак много сделал для моего отца. А я только злилась на него. Считала, что он поступил, как лох, но он доверчивый и добрый. Раньше мы часто гуляли в парке, кормили уток и разговаривали обо всем. А потом я выросла, стала стесняться родителей. Отдалилась. А когда папа потерял работу, приняла мамину сторону. – Ася схватила бокал с домашним вином и отпила большой глоток. – Однажды даже назвала его лузером. Тогда я до смерти завидовала своей подружке, потому что родители ей все покупали. По выходным они всей семьей ужинали в ресторанах, а мой отец надевал фартук и вставал к плите. – По Асиному лицу потекли слезы, она всхлипнула, но продолжила: – Ты думаешь, я рассказываю тебе все это, потому что мне надо выговориться? Нет. Я просто хочу, чтобы ты знал, какая я на самом деле и не строил иллюзий. Вот мой отец строил иллюзии на счет меня, а я предала его. – Ася шмыгнула носом. – А готовил папа лучше, чем в любом ресторане, потому что делал это для нас с мамой. Хотел доставить нам радость. Ему ничего не нужно было для себя. Ни – че - го. – Девушка выскочила из-за стола.
Максим, ошарашенный Асиным внезапным переходом от счастливо-возбужденного состояния к отчаянию, тупо смотрел на ее рыжий жилетик, оставшийся висеть на стуле. Ему вдруг показалось, что, сбросив его вместе с маской самоуверенности и желания показать, какая она сильная, его знакомая вновь стала ранимой и любящей, какой и была на самом деле. Под пушистой шкуркой скрывалось думающее существо, жаждущее прощения и понимания.
Через несколько минут он заметил Асину хрупкую фигурку с опущенной головой, пробирающуюся через тесно поставленные столики. Подойдя к нему, Ася посмотрела на Макса, словно спрашивая, примет ли он ее после ее признания. – Макс потянул ее за руку, девушка села не на стул напротив него, а на диванчик рядом с ним у стены. Они, вдруг почувствовав себя ужасно голодными, молча принялись за остывшую пиццу. А потом Максим рассказывал, как возненавидел своих родителей за то, что они сдали его психотерапевту. Теперь стоит на учете в псих диспансере и не может водить машину. Он не собирался убивать себя, просто не хотел жить.