Страница 89 из 105
- Может, соизволите впустить нас? – ледяным тоном спросила Эвелина.
- Но я не могу. Мне надо спросить, - домработница попыталась закрыть дверь, но Лычкин успел поставить в проем ногу. Женщина вскрикнула. Не сговариваясь, Евгений с Эвелиной вместе налегли на дверь и ввалились в коридор.
- Вы хулиганите! – вскрикнула домработница.
В просторный холл с высокими потолками, заглянула высокая девушка с распущенными волосами в кружевном халатике.
- Что здесь происходит?
Увидев хозяйку, прижала руку ко рту и застыла, словно увидела призрак.
- Пять минут на сборы и чтобы больше я тебя не видела! Иначе от твоей смазливой рожицы ничего не останется, - заявила Эвелина. Орлица исчезла в спальне. Домработница прижалась к стене, желая занять как можно меньше места. - Где моя дочь?
- Гуляет во дворе с воспитательницей. Скоро придут. А я тут убираюсь, - добавила женщина заискивающим голосом, поспешно отставляя ведро с прохода.
– Ты тоже убирайся! - буркнула Эвелина, еле сдерживая желание ударить по ведру ногой. Из комнаты послышался приглушенный голос орлицы, разговаривавшей по телефону.
- Пойдем, - Эвелина потянула Лычкина за рукав. – Прежде, чем уйдешь, - обратилась она к домработнице, - принеси нам кофе.
В огромной гостиной, плавно переходящей в кухню, молодая женщина опустилась на кожаный диван и, оглядевшись, пробормотала, что здесь ничего не изменилось. Евгений не переставал удивляться переменам, происходящим с его бывшей сожительницей. Оказавшись дома, она превратилась в настоящую стерву. Попытался оправдать ее, но не смог. Если бы не чувство долга убежал бы немедленно. В коридоре послышался звук каблучков, потом хлопнула дверь. Видимо, орлица сдалась без боя. Эвелина вскочила и пошла в спальню. По квартире распространился приятный аромат свежемолотых зерен, и Лычкин подумал, что он, должно быть, очень давно не пил настоящего кофе. Домработница поставила на стол две белые фарфоровые чашечки с золотыми розами и вазочку с печеньем. Кофе был в меру крепкий и горячий. Эвелина появилась с папкой и начала перебирать бумаги. Через некоторое время послышался вздох облегчения, она отбросила бумаги и взяла чашку со стола.
- Представляешь, этот олух даже код не поменял в сейфе. Как стояли цифры моего дня рождения, так и стоят.
Эвелина еще понизила голос и доверительно сообщила, что эта квартира, загородный дом в Горках и джип по-прежнему принадлежат ей. На ее имя оформлено несколько фирм мужа и счета в банке. Она разгладила пальчиками доверенность, выписанную год назад, которая давала право Верстакову распоряжаться всем ее имуществом.
- Все-таки муженек мой – лох, - улыбнулась она. – Сам вырыл себе могилу. Пойдет к своей орлице в одних трусах.
Эвелина разорвала доверенность и бросила на стол. Крикнула домработницу и потребовала новый кофе.
- Зачем твой муж оформил на тебя всю недвижимость? – удивился Лычкин.
- Он вел несколько рискованных дел и боялся, что если попадется, все отберут. А, может быть, сделал это из-за того, что стал депутатом. – Она отбросила назад длинные волосы. – Ну, где же Лера? Я так соскучилась по ней. – Ее взгляд упал на домработницу, поставившую на стол новую чашку кофе.
– Ты все еще здесь?! Я же сказала убираться!
Пожилая женщина неловко вытерла руки об себя. Посмотрела на Эвелину, а потом, махнув рукой, быстрым шагом вышла из кухни.
- Зачем ты так с ней? – мягко заметил Лычкин.
- Они все против меня.
Дверь в прихожей открылась, раздался звонкий голосок.
- Лера вернулась, - прошептала Эвелина, прижимая руки к груди. – Что мне делать? Я боюсь.
- Иди к ней! Будет здорово, если ты ее встретишь. Как раньше.
Лычкин вдруг представил себя на ее месте. Вырванным из жизни, им предстояло вновь налаживать общение с близкими. Не в силах усидеть на месте, желая видеть, как произойдет встреча матери с дочерью, отправился следом. Молодая женщина в очках и берете, сидя на корточках, расстегивала малышке куртку. Услышав шаги, девочка подняла голову и на ее личике застыло удивление.
- Мама? – сказала она, наконец, и Эвелина бросилась к ней. Опустившись на колени, прижала к себе дочку. Лицо ее скривилось от сдерживаемых рыданий.
- Папа сказал: ты заболела и долго будешь в больнице, а мне к тебе нельзя, - произнесла девочка.
- Нет, милая, я уже поправилась. – Эвелина, взяв себя в руки, вытерла слезы и стала снимать с дочери куртку.
- Здравствуйте, Эвелина Александровна, - заявила о себе прижавшаяся к двери гувернантка.
- Мама, почему ты плачешь? – раздался звонкий голосок Леры.