Скарабей

Плач Исиды

К полудню, когда солнце уже предстало перед смертными во всем своем блеске и величии, у ворот столицы появилась пышная процессия. Люди на улицах как подкошенные падали ниц, в благоговейном трепете перед царевной, которую не так давно провожали в бессмертие. Жрецы неустанно твердили, что Боги смилостивились над народом Кемета, позволив Богоравной вернуться из Вечности, подобно солнцу, каждое утро воскресающему на небосводе.

Вера или в большей степени надежда на избавление от произвола и беззакония, вызванного смутой, двигали толпой, приветствующей Прекрасную Иситнофрет? Ясно было одно — для Блаженной земли Пта начиналась новая эпоха.

Для Афири, стараниями лучших ювелиров и портных, был создан изысканный наряд. Он искрился в лучах солнца, превращая девушку в живое воплощение Исиды, золотые изваяния которой выставляли в храмах и святилищах. Ее кожа, с помощью специальных притираний так же приобрела золотистое сияние. Драгоценные носилки, на которых восседала юная повелительница, были убраны гирляндами цветов и покоились на плечах восемнадцати рослых нубийцев.

Впереди и по бокам процессии следовали боевые колесницы Джехути. Сам же военачальник важно ехал подле царских носилок, словно коршун вглядываясь в толпу склонившихся к земле людей, выискивая малейшие подозрительные детали, готовясь в любой момент броситься на злоумышленника. Именно он привез Иситнофрет весть о ее победе, о том, что армия, жрецы и вельможи поддержат ее возвращение на трон отца, и сопровождал ее в дороге из Сенета.

Мхотеп продумал все детали сегодняшнего торжества, порядок самой процессии и состав ее участников, одеяние и украшения Афири, в которых она должна была выглядеть как богиня, явившаяся людям, ее личную охрану и безопасность. Он предусмотрел все: во время кратких остановок по пути в столицу, царевну развлекали акробаты и музыканты, местные жители преподносили своей царице дары, благословляя ее будущее правление. Это должно было развеять тревожное и волнующее ожидание от встречи со своими поданными и столицей, придать Афири уверенности в своих силах.

В доме номарха Сенета царевна вела скромный образ жизни, впервые почувствовав себя обычной девушкой, а не живым божеством, с которым простому смертному нельзя было даже заговорить под страхом неминуемой расплаты. Она с удовольствием проводила время в обществе юных дочерей радушного хозяина. У нее никогда не было подруг кроме раболепных служанок и нянек, лишь с Мхотепом она могла говорить обо всем на свете. А потому, свободное непринужденное общение с кем — то кроме него казалось ей совершенно новым и доселе неиспытанным чудом.

Ее представили как дальнюю родственницу бывшего визиря. Сам же номарх — Сенти без лишних расспросов принял Афири в своем доме, когда Бадру показал ему перстень с печатью Мхотепа. Слуга и верный соратник опального джати передал на словах, что его хозяин просит хорошо позаботиться о девушке, до тех пор, пока он не отправит за ней верных людей.

Сенти сразу узнал в уставшей и измученной длительной дорогой Исит, как назвалась Афири по совету Мхотепа, появившейся на его пороге, царственную дочь Великого Рахотепа. Но понял, что ее чудесное воскрешение должно пока оставаться тайной. Выполнять просьбу осужденного изгнанника и официального убийцы Богоравного было смертельно опасно, однако он не мог отказать Мхотепу, памятуя об их давней дружбе и том дне, когда тот спас его и его семью от несправедливого оговора и казни.

Так Афири- Исит нашла пристанище в небольшом северном номе в окружении многочисленного семейства номарха Сенти. Поначалу она сильно тосковала о своем возлюбленном муже и наставнике, подолгу молчала и почти ни с кем не хотела вступать в разговор. Но вскоре ее молодая любознательная натура потянулась к исследованию всего нового и необычного для нее.

Все предыдущие годы царевна редко покидала дворец, и жизнь за его пределами казалась ей другим миром. Теперь же она могла совершенно одна или вместе с названными сестрами-дочерьми Сенти гулять в саду или у реки, развлекаясь ловлей рыбы, наблюдая, как вокруг кипит жизнь простых смертных. И жизнь эта была ей интересна, она видела, как искренне крестьяне благодарят Великого Хапи после разлива за щедро напоенную его водами плодородную землю, как тяжел их труд и как тщедушны их дети. Она наблюдала за работой ремесленников: от оружейников и гончаров до строителей, скульпторов и художников, удивляясь что раньше никогда не задумывалась над тем, как, и чьими руками создается богатство и процветание ее царства. Словно она долго и крепко спала и только сейчас начинала пробуждаться, осознавая, что ей предстоит взять судьбу всех этих людей в свои руки, что именно она может стать виновницей их страданий или даровать спокойную благополучную жизнь.

Иногда Бадру привозил ей послания от Мхотепа. Эти небольшие зашифрованные и понятные только им двоим письма, Афири перечитывала часами, прижимала к губам и носила у самого сердца как бесценный амулет. Ей страстно хотелось вновь испытать в его объятьях то, что он открыл для нее в их последнюю ночь наедине. Она представляла себе день их встречи и радостная улыбка преображала ее юное лицо, но если известий от Мхотепа долго не приходило, Афири впадала в отчаяние и тоску.

Когда на дороге, ведущей к поместью Сенти, показались царские боевые колесницы, номарх и его жена не на шутку испугались, только Афири сразу поняла, что час, о котором писал Мхотеп, настал. Ее сердце готово было выпрыгнуть из груди, когда на глазах у всех, прославленный Джехути и четыре десятка его самых отважных воинов склонились перед нею ниц, протянув плеть и посох.

Афири казалось, что ее торжественная процессия никогда не достигнет царского дворца, если бы она могла, то взошла бы на самую быструю колесницу, чтобы побыстрее увидеть любимые глаза, чтобы наконец услышать родной голос и почувствовать прикосновение сильных и ласковых рук.

Она потрогала спинку лазуритового скарабея на перстне, подаренном Мхотепом, и немного успокоилась, осталось ждать совсем недолго. «Уже ничто не сможет нас разлучить. Сегодня ты взойдешь на золотой трон рядом со мной, возлюбленный муж, мой мудрый джати» — подумала она и уверенно посмотрела на толпы людей склонившихся в приветственном поклоне перед царицей Иситнофрет — царицей, которую создал великий визирь Мхотеп, верховный жрец Маат, «первый из пяти дома Тота».

Когда двери огромного церемониального зала распахнулись, и Афири услышала как в ее честь звучит Хвалебная Песнь, она крепче сжала символы власти в своих руках, еще издали стараясь разглядеть высокую фигуру Мхотепа, ожидающего свою Иситнофрет. С трудом она сдерживала улыбку, предвкушая долгожданную встречу, стараясь выглядеть невозмутимо и царственно, как он всегда ее учил.

«Как он будет гордиться ею, как будет счастлив ее возвращению, какой сладостной будет эта ночь, как все те, что подарит им Сиятельная Хатхор » — думала она, неторопливо и величественно шествуя в окружении жрецов к своему трону.

Но сколько бы она не искала, не могла увидеть до боли знакомого лица. Лишь Бадру — преданный слуга Мхотепа, склонив голову, стоял в толпе придворных. Он лишь на секунду поднял свой взгляд, встретившись с ней глазами, и тогда сердце Афири сжалось — Бадру всегда был подле своего господина, лишь какая-то плохая весть или приказ самого визиря могли привести его сюда в одиночестве.

Молча выслушивала царица бесчисленные хвалебные речи. Одна процессия раболепных вельмож, осыпавших Божественную богатыми дарами, сменяла другую. А золотой трон рядом с ней был по –прежнему пуст. Неужели Мхотеп решил изменить своему слову и пойти на поводу у своего упрямства, не желая быть ее царем? Тогда почему его нет среди первых вельмож государства, выстроившихся у ее ног? Почему он не пожелал увидеть ее сегодня?