Сожжённые догматы

   Детектив не врал, Джима на самом деле нигде не было. Коулман в этом и не сомневался, но убедиться лично ему было необходимо. Церковный прислужник Амадео сообщил, что накануне вечером, на момент, когда он покидал базилику, падре находился там, в части, отведённой под его покои, а на утро его в церкви не оказалось. К службе он также не появился. Пришедшие прихожане, потоптавшись некоторое время на пороге, ожидая начала утренней литургии, вскоре были вынуждены покинуть храм, так и не дождавшись появления святого отца. 

   Зачем Джиму понадобилось бежать? Неужели он не понимает, что таким образом лишь усугубляет своё и без того шаткое положение? В то, что он, быть может, испугался давления Джентели, слабо верилось. Разве что... побег - его единственный шанс избежать наказания. Последняя мысль холодком пробежала по вспотевшей спине. О таком возможном положении дел думать хотелось меньше всего, но.... 

   Телефон в кармане коротко оповестил о новом уведомлении. Сообщение содержало всего лишь одно слово: «Матера». Номер, с которого его прислали, был скрыт, но Грег ни на секунду не сомневался, кто является отправителем. Мейси помахал всем ручкой не далее, как этой ночью, а на следующий день сообщает ему о своём место нахождении. 

   Черт возьми, во что ты меня пытаешься втянуть? Грег стиснул в руке телефон так, что костяшки пальцев побелели. 

   - Я знал, что ты здесь появишься, - знакомый вкрадчивый голос раздался слева от него. 

   Коулман, не оборачиваясь, убрал телефон обратно в карман. Ничего неожиданного в появлении Джентели не было, но, судя по улыбке, заключённой в голосе детектива, ему самому явно хотелось быть внезапным, опережающим всех на несколько шагов, но, увы, Грег не оценил стараний и не порадовал того выражением крайней степени удивления на своём лице. 

   - Конечно, знал. И знал, что ничего нового я тебе не сообщу, - равнодушно отозвался инспектор, пряча чувствительные к солнечному свету глаза под очками. Хоть он и укрылся от жары в тени мощных гроздей старого разросшегося виноградника, сбегающего по стене базилики, но слепящие лучи все равно достигали его укрытия и нещадно били по глазам. 

   Джентели ухмыльнулся, не разжимая губ, и примирительно проговорил:

   - Будет тебе, Коулман. Если Мейси ни при чем, то ему нечего бояться, а если нет, то ... – последовала выразительная пауза и Грег, наконец, удостоил того взглядом. – Мы же на одной стороне, не так ли? 

   - Разумеется, - серьезно ответил он. 

  - В таком случае, я полагаюсь на тебя. Возможно Мейси попытается с тобой связаться. 

   Грег обрадовался, что сейчас его глаза надёжно скрыты под темными стёклами очков. Детектив удалился, а инспектор, сплюнув вязкую слюну на растрескавшуюся от пекла землю, направился к единственной в Остуни точке по прокату автомобилей. Немного поразмыслив, он свернул по пути в одно из многочисленных уютных кафе белого города, решив, что в спешке нет нужды. Существует вероятность, что доблестный детектив вновь захочет проследить за ним, да и пообедать будет совсем не лишним. 

   Шеф-повара ресторанов всего мира любят утверждать, что правильно поданное блюдо способно вызвать аппетит и поднять настроение. В правдивости данной аксиомы инспектор убедился лично. Час, проведённый на террасе ресторана, оформленной в неповторимом южном колорите с бокалом легкого вина, поданного в качестве аперитива и порции восхитительной «тьеллы из Барри», сложившаяся ситуация уже перестала казаться патовой. Ему лишь надо добраться до Матеры, найти Джима и поговорить. Все просто. До тех пор терзавший его вопрос о причастности падре тем или иным образом к убийствам останется открытым. 

   Дорога от Апулии до Базиликаты по равнине южных Аппенин заняла каких-то два часа и оказалась довольно приятной. Струи прохладного воздуха свободно циркулировали через опущенные стекла, охлаждая разгоряченное кожу. Даже точечная головная боль, сопровождающая его на протяжении всего времени пребывания в Италии, наконец отступила. До Матеры Коулман добрался ближе к вечеру, когда растопленное на горизонте послеполуденное солнце близилось к закату, готовясь уступить место непроглядной темноте южной ночи, в потёмках которой ему, по-видимому, предстоит как-то ориентироваться. Взглянув на предательски молчащий телефон, валяющийся на пассажирском сидении, Грег припарковал взятый на прокат почти новый фиат «Grande Punto» недалеко от въезда в город, пока не представляя, что ему дальше делать. Стащив с приборной панели открытую пачку Marlboro и не забыв прихватить телефон, он вылез из машины. Раздался мягкий щелчок зажигалки, не нарушивший умиротворенность здешних мест, и потрясающий своей красотой вид города подёрнуло табачной дымкой. 

   Современная Матера оставалась средневековым городом с не потерпевшими никаких архитектурных изменений кварталами Сасси ди Матера со времен их основания. Несмотря на то, что скальные жилища были частично замурованы ещё в пятидесятых годах прошлого столетия, а частично превращены в отели и рестораны, налёт истории было просто невозможно смыть. Древность материальным отпечатком жила в каждом камне, на потолках и в стенах скальных пещер, сотворённых самой природой много столетий назад. Очертания пышных садов пестрели всеми цветами радуги на не ровных крышах сасси, во двориках более современных отдельно стоящих зданий отелей, но более других в общей цветной гамме местной растительности выделялся все же сочный красный. На горизонте, деля пополам два квартала Сасси, мрачной тенью возвышался Кафедральный собор, возведённый в тринадцатом столетии. Тесные проходы улиц без названий и номеров домов извилистой лентой уходили вниз, маня своей тайной. Скользя по ступеням, вымощенным из камня и отполированным множеством ног, Грег спускался вниз по одной из улиц, ведомый не весть откуда взявшимся желанием отыскать выход на «поверхность», прежде вдоволь находившись по закоулкам старой части Матеры.

   Сигнал мобильника вырвал его из путешествия по неизведанному. Вытащив телефон из заднего кармана потёртых джинсов, Коулман прочитал сообщение: 

   «Церковь Сантиссимо Крочефиссо алла Сельва». 

   К названию любезно прилагались координаты места нахождения объекта. Забив в приложении указанные цифры, Грег пошёл маршрутом, обозначенным навигатором. Как оказалось, Джим не ради долга своей педантичности побеспокоился о деталях – запрос в гугле на предмет получения хоть каких-то сведений о храме ничего не дал, кроме упоминаний о Базиликате. Следовательно, отыскать скальную церковь без конкретных данных он бы не смог. Ну, разве что упёрся бы в неё случайно носом и пошел дальше, так и не узнав, что это была она, так как в Парке пещерных церквей, насчитывающим более ста пятидесяти храмов, навряд ли к каждой древней постройке прикреплены таблички с названием. 

   Солнце зашло, а огни Матеры вскоре остались позади, и свет их не достигал парка. Прогулка в кромешной тьме по горной тропе с беспорядочными нагромождениями булыжников и огромных валунов, подсвеченная лишь слабым светом фонарика телефона, таила в себе еще ряд скрытых под сухой, но буйной растительностью опасностей в виде углублений ландшафта. Время от времени Коулман то спотыкался об окаменелые волнообразные пласты почвы и камни, то проваливался до середины голени в естественные выемки, при этом беспрерывно чертыхаясь и проклиная себя за импульсивность. 

   Предшествующий день, проведённый на солнцепёке и сменившийся хоть и на довольно приятную поездку за рулём, а позже и на прогулку по старому городу, плавно перетекшую в ночные шатания по безлюдной местности, все же изрядно вымотал Коулмана чисто физически, не говоря уже о беспорядочном ворохе мыслей о возможных мотивах преступника, безвинно убиенных девушках и роли падре во всем этом. Слитые в одну бурлящую кашу в голове предположения взаимоисключали друг друга, натыкаясь на те или иные логические препятствия, не давая ни одному из предположений оформиться полноценной версией. 

   Вполне закономерно, что на фоне общей усталости появилась раздражительность, которая в отсутствие виновника нынешнего состояния инспектора в лице падре Мейси из плоти и крови, на котором можно было частично выместить эмоции, вылилась в недовольство самим собой. Какого хрена вообще происходит?! Стоило Джиму дать знать о себе, и он тут же сорвался сначала из Остуни в Матеру, а затем и вовсе, утратив здравый смысл, пустился на выручку по безлюдному горному парку в ночи просто по щелчку пальцев случайно знакомого ему человека, который кроме всего прочего, вполне возможно, является убийцей. То, что это самое прочее и стало главным стимулом к необдуманным действиям с его стороны, Коулман упрямо игнорировал. Предпочитая цедить злость из себя, как минимум, в минуту по чайной ложке, он иррационально размышлял о том, что куда разумней было бы снять номер в отеле, а утром отправиться на поиски чудесатого святого отца. Теперь он рискует сломать себе ногу, получить другие увечья из-за своей недальновидности или напороться в темноте на представителя какого-нибудь зверя, пребывающего так же, как и он сам, не в лучшем расположении духа. А у него даже оружия никакого с собой нет. 

   Ладно, Грег, не скромничай. О какой дальновидности ты ведёшь речь? Это всего лишь внезапный приступ идиотизма, не имеющий ни малейшей связи с выработанным много лет назад и укоренившимся в тебе навсегда инстинктом охотника, который вошел в раж, почуяв азарт игры. Ну, конечно же, нет! Продолжая мысленно костерить себя на чем свет стоит, Коулман вопреки всему продолжал продвигаться вперёд.

   Относительно ровный участок парка закончился, а подниматься в гору по крутым валунам становилось все тяжелей с каждым шагом. Посмотрев наверх, на кажущуюся сейчас совершенно неприступной высоту, Грег сцепил челюсти и, бросив последние силы на затеянное мероприятие, стал уверенно преодолевать расстояние до вершины одной из гор. Вскоре тяжёлый подъем остался позади, а внизу, под его ногами, пролегла небольшая поляна, поросшая суховатым вереском и низким пышным кустарником. Равнину неприступной стеной, растянувшейся с юга на север на несколько километров, заслоняла скала. Несмотря на приличное расстояние до объекта и время суток, Коулман без труда смог распознать выпирающую из горной породы торцовую часть некого сооружения, обрамлённую с обеих сторон более скромными малозаметными входами, несомненно, сотворёнными руками человека. Скорей по привычке, чем из-за сомнений, он на всякий случай сверился с телефоном. Координаты совпадали. Скальная церковь Сантиссимо Крочефиссо алла Сельва находилась прямо перед ним. 

   Тяжёлые каменные двери с трудом, но поддались под натиском сильных мужских рук. В нос тут же ударил затхлый запах не проветривающегося помещения и застоявшейся сырости в холодном воздухе с едва улавливаемой примесью ладана и топленого воска. Навалившись плечом на открытую створку дверей, Коулман не спешил проходить внутрь. Темнота скрывала внутреннее убранство маленькой церквушки, и лишь у дальней стены у полустертого от времени лика Девы Марии на голом алтаре горело две свечи, позволяющих хоть как-то ориентироваться в пространстве. Взгляд бегло проскользнул по помещению, осматривая, оценивая, определяя степень возможной опасности. Почти сразу Грег заметил тёмный силуэт у алтаря. Мягко притворив за собой дверь и стараясь не издавать ни звука, он прошёл внутрь. 

   Натянутый на голову капюшон толстовки почти полностью скрывал лицо, но тусклый свет свечей выхватил белеющую в темноте округлость щеки и густые ресницы на подрагивающем от беспокойного сна веке. Джим спал, привалившись к холодной каменной стене, подтянув ноги к животу. Грег наклонился и слегка потрепал того по плечу. 

   - Джим.

   Мейси тут же встрепенулся от деликатного касания и уставился на Коулмана по-детски широко распахнутыми глазами. 

   - Грег, - после некоторого замешательства произнёс он, сглотнув, и, оперевшись рукой о стену, поднялся. – Простите, бессонная ночь, видимо, дала о себе знать. 

   Любезничать с Джимом у Грега не было никакого настроения и желания. Уставший, злой и голодный вроде как турист хотел получить пояснения прямо сейчас, желательно не зацикливаясь на дани этикету. 

   - Ну, и что все это значит? 

   Мейси мгновенно уловил враждебность тона и, сверкнув чернотой глаз, криво ухмыльнулся. 

   - Я знал, что вы прямой человек, Грег. 

   - Какая наблюдательность! – не удержавшись, съязвил Коулман и сложил руки на груди. – Я – да, а ты – нет. Я жду объяснений, Джим. 

   Мейси удивлённо вскинул и без того высокую бровь. 

   - Судите книжку по ее обложке? – выжидающий взгляд на несколько секунд задержался на Греге, пока решительность последнего не сменилась на легкую растерянность.

   Падре приглушённо рассмеялся. 

   - У вас сейчас такой виноватый вид. Перестаньте, не стоит переживать из-за таких формальностей, можете и впредь обращаться ко мне на «ты», - и серьезно заметил: - И на своём вы умеете стоять, я сразу это понял.

   Коулман замолк, несколько смутившись своей оплошности, на которую хитрый падре не преминул ему указать. Сейчас Джим и правда больше походил на парня-туриста, нежели на многоуважаемого католического священника. Общий фривольный образ удачно дополняли кроссовки из последней коллекции Nike, джинсы и свободно лежащие, чуть взъерошенные в цвет тёмных глаз волосы. Но, конечно же, внешний вид вовсе не повод позволять себе фамильярство, тем более зная статус своего визави. Замечание Мейси было заслуженным, но, черт возьми, ехидная улыбка, будто приклеенная к его лицу, от этого раздражала ничуть не меньше.

   Меж тем падре, несмотря на только что сделанный им самим вывод о черте его характера, напрочь игнорировал требование разъяснить ситуацию. Подняв с пола свой рюкзак, он положил его на бедро полусогнутой ноги. Покопавшись в содержимом, потянул руку с искомым наружу. В этот момент Коулман сразу как-то подобрался, но извлечённым из поклажи предметом оказалась всего лишь бутылка минеральной воды, которую Мейси ловко бросил ему. 

   - Спасибо, - сухо поблагодарив, Грег тут же открыл бутылку и сделал несколько жадных глотков. 

   - Вы меня подозреваете, не так ли? – убирая свою бутылку обратно в рюкзак, осведомился падре. 

   - Да, - коротко и без обиняков. 

   Джим не спешил возобновлять разговор, продолжая возится с рюкзаком. Недосказанность неприятно затянулась. 

   - Ладно, «какого хрена тут творится?» спрашивать бесполезно, я тоже кое-что начал понимать, - решительно заявил Коулман, за что вновь был вознаграждён пляшущими смешинками в глазах адресата. – Ты меня сюда сам вызвал, и я тут, как видишь. Так что или ты мне сейчас же проясняешь, ради чего я потратил день и ночь на путь сюда, или я разворачиваюсь и ухожу. 

   - Знаешь, мне нравится быть просто человеком, - сделав шаг вниз с небольшого постамента, видимо, предназначенного делить церковь на две составляющих, Джим направился в его сторону. – Я довольно часто отлучаюсь из Остуни, просто чтоб поколесить по окрестностям, посмотреть пейзажи, сделать несколько удачных фотографий, развеяться, - остановившись прямо перед Грегом, закончил он. 

   - Просто человеком? – уточнил тот в ответ на казалось бы излишние отступления от темы разговора. Только они, естественно, были не лишними и вовсе не отступлениями. 

   - Да, Грег, просто человеком, которому не чуждо все человеческое, - не сводя ни на секунду острого, как бритва, взгляда, первый раз за все время их знакомства прямо ответил Джим. Настолько прямо, что усомниться в том, что именно этим заявлением он хотел сказать, было просто невозможно. 

   Наэлектризованное отрицательными ионами молчание, потрескивая, сжимая и разжимая воздух, втиснулось в узкое пространство между ними. Размазанный контур бледных губ ближе, чем во сне, и тонкая светлая шея...

   - Где ты был во время совершения первого и второго убийств? – сглотнув, хрипло произнес Грег. 

   Короткий утробный смешок - и иллюзия гипноза рассеялась. Падре опустил глаза в пол и задумчиво потёр переносицу, а Коулман наконец смог сморгнуть. 

   - Ты же католик, Грег, - отступив в сторону, Джим превратился в тёмный обезличенный силуэт, отчего его голос стал будто выразительней и объемней. – Но редко посещаешь церковь. А если и случается, то из долга, по обычаю, а не по вере, - бесшумной тенью он заскользил вдоль стен по периметру маленького помещения. 

   - К чему ты ведёшь, Джим? - с вдруг навалившейся усталостью в голосе отозвался Коулман, привалившись к стене. Он порядком привык к вопросам-загадкам падре, но сейчас размышлять о смысле пространных, непонятно куда ведущих высказываний и наводящих к ним вопросах Грег не испытывал ни малейшего желания. Хотелось конкретики и желательно прямо сейчас. 

   - Появление на свет и уход – всего две короткие встречи, всего два касания длани господней. И это все, что нужно большинству. Все так просто, а что между? 

   - Жизнь, наверное, - равнодушно пожав плечами, ответил Грег. – Обычная жизнь. 

   - Именно. Жизнь. Обычная жизнь человека с его желаниями, слабостями, которыми он наделён от рождения, но...

   Темнота снова заискрилась под воздействием тихого и хриплого смеха.

   - Их принято возводить в главные грехи, которые мы будем совершать, потому что они свойственны нам по существу своему. А потом кто-то, такой же грешник, как и ты, в здании из обычного камня или дерева, будет тебе отпускать их. 

   Джим остановился напротив него и облокотился о стену. Глаза, привыкшие к темноте без особо труда, фиксировали движения падре, его позу, наклон головы, а обострившийся слух улавливал лёгкий скрип спортивной подошвы обуви о пол, но все же темнота и расстояние в несколько метров скрывали от Грега выражение лица и глаз. 

   - Ты не веришь в него, да, Джим? 

   - А ты веришь, веришь в то, что написано, придумано и укоренено кем-то? Веришь в то, что, предаваясь естественным позывам своего тела, мы совершаем один из главных грехов? 

   - Обе девушки имели непосредственно перед смертью половой контакт, - не без умысла сообщил Коулман. 

   Джим, будто не ждал и не слышал ответа, продолжал говорить:

   - Многие из сих писаний исчезнут. А то, что останется, будет изменено, и мало что из него не будет осквернено. *

   - Биологический материал собран и хранится в лаборатории, - спокойно продолжал Грег. 

   - Тогда явился Христос и сказал им: «Тот, кто считает себя безгрешным, пусть первым бросит в нее камень!» ** - голос взлетел почти до фальцета.

   - Джентели добился бы судебного решения на получение образца твоей ДНК. 

   Тень отделилась от камня и приблизилась к нему.

  - Люби тогда, сестра небесная, люби со всей силой. И не греши в другой раз, думая, что ты грешна. *** 

   Джим поднял голову вверх, смело встретил взгляд Коулмана. Несколько секунд громкой тишины - и он оказался приперт к стенке. 

   - Это ты им цитировал, когда насиловал и убивал, а? - прошипел Грег, навалившись на него. - Отвечай, сукин сын? – та самая тонкая белая шея под руками. Бьющаяся о тонкие стенки сосудов кровь в заходящемся режиме работы сердца, расширившиеся зрачки, блестящие от возбуждения глаза и вездесущая улыбка. Улыбка больного ублюдка. Рука сильней сжала горло…