Страница 143 из 158
После жатвы в столице необходимо спрятаться и восстановиться. Нет, надо даже стать сильнее. На это понадобится много времени, но ожидание будет оправдано. Вести о деле смертепоклонничества уже расползались по стране, и очень скоро появятся неофиты, желающие приобщиться к единственно истинному в жизни. Рано или поздно последователи Нгахнаре вновь заявят о себе, и тогда уже их ничто не остановит.
– …А там я посажу морковку. Я ее когда-то видела на рынке, она очень смешная, – до Ачека донеслись обрывки глубокомысленных рассуждений Тормуны. – Капусту не хочу, она похожа на цветок. Цветы не вкусные, Мелкая пробовала. А вот огурцы посадить надо-надо…
– Ты веришь, что мы поступаем правильно? – внезапно спросил По-Тоно.
Он и сам не ожидал от себя такого вопроса, как-то вырвалось. Ана непонимающе посмотрела на него.
– Думаешь, надо не овощи сажать, а разбить сад? – сектантка задумчиво потрепала ленточки своего кинжала, вздохнула и радостно закивала, так активно, что Ачек начал опасаться, как бы у нее шея не сломалась. – Да, да, да! Точно сад! Тогда туда воткну яблони, а здесь будут… А что еще в садах растет?
– Я не об этом. Послушай меня, – мариец потряс ее за плечи, чтобы привести в чувство. – Я говорю об убийствах. Мы убиваем людей, Тормуна. Много и жестоко. Ты веришь, что мы поступаем правильно?
Глядя в обеспокоенные глаза Ачека, Ана удивленно приподняла бровь и подозрительно скривилась, словно начала сомневаться, в своем ли он уме. Мариец невольно подумал, что она решит избавить его от сомнений самым простым способом – убьет.
– Конечно, правильно, – она мило улыбнулась и заговорила таким тоном, как будто обращалась к неразумному ребенку. – Смерть – единственно истинное в жизни, владыка ясно дал нам понять это. И тебе. И мне. И принцессе. И другим нашим товарищам.
– Ты права, – По-Тоно печально усмехнулся. – Извини, вырвалось как-то.
Логическое завершение жизни, точка, финальный аккорд. Грандиозный итог согласно замыслу Нгахнаре, смерти воплощенной. Ачек видел все своими собственными глазами, но до сих пор у него оставались сомнения. Верил ли он в правоту дела смертепоклонников? Пожалуй, да. А готов ли безропотно принять смерть, если так пожелает владыка? На этот вопрос По-Тоно не мог дать ответ. Нельзя противиться истине, но жить-то хотелось. В конце концов, Мертвая Рука должен руководить великой жатвой, и пока что он с этой обязанностью прекрасно справлялся. Владыке незачем требовать его смерти. А значит, пока Нгахнаре все устраивало, можно жить ради себя и других. Например, ради Тормуны.
«Кстати, что-то она долго молчит», – запоздало сообразил Ачек.
И тут же поперхнулся от неожиданности, услышав ее вопрос:
– Как думаешь, если бы я не была твоей дочерью, из нас вышла бы красивая пара?
– Чего? – прокашлявшись, выдавил из себя мариец.
– Ну, любовь, семья, все такое, – задумчиво продолжила Тормуна, следя глазами за развевающимися ленточками кинжала. – Не будь я твоей дочерью, женился бы на мне?
– Ты не моя дочь!
Она испуганно посмотрела на Ачека, ее глаза наполнились слезами, а нижняя губа, подрагивая, поползла вверх. Сейчас она заплачет.
– Зачем ты так со мной! – закричала Ана, колотя кулачками по груди По-Тоно.
Под градом ударов он даже пошатнулся, но затем изловчился и поймал ее руки. Обиженная Тормуна дергалась в его захвате и упрямо отводила взгляд. Сектантка расстроилась по самому нелепому поводу, который ей подсунуло ее воспаленное воображение, и Ачек не знал даже с чего начать, чтобы успокоить Ану.
– А, постой. Мы же это придумали, – хихикнула она и с легкостью освободилась. – Но пара-пара из нас вышла бы неплохая! Мелкая – хорошая жена!
«Где в ней правда, а где выдумка…», – вздохнул По-Тоно. А Тормуна заливалась смехом, показывая на марийца кинжалом. Да, наверное, сейчас у него очень забавная физиономия. Ачек улыбнулся в ответ.
– Не забывай, что мы рядом с территорией сопротивления, – напомнил он. – Будь потише.
Ана кивнула, и они двинулись дальше. Некоторое время По-Тоно все еще слышал смешки за спиной, но вскоре он вновь погрузился в свои мысли и потерял связь с реальностью, обводя пустым взглядом ровные ряды домов на безлюдной улице. Внезапных догадок и идей во время этой прогулки так и не появилось, но хотя бы дышалось тут относительно легко – мертвецов в этом районе было мало. Местные жители либо ушли из города через другие ворота, либо перебрались в верхний квартал, как только узнали о багрово-черном приливе со стороны трущоб. Пока бедняки и работяги страдали и умирали, аристократия и зажиточные горожане спасали самих себя. Все как обычно.
– Послушай, Ачек. Ты помнишь, что сказал старикашка перед смертью?
По-Тоно обернулся и взглянул на Тормуну. Сейчас она была не щупленькой девочкой, но молодой девушкой, на которую накинула свой саван юная красавица-грусть. Ана всегда выглядела старше, если вдруг становилась серьезной. И в такие моменты по ней было видно, насколько она несчастна. Но в ее вопросе чувствовалась не только глубокая печаль, в нем было еще одно сильное чувство. Ачек сразу понял, что оно настоящее. Это надежда.