Страница 2 из 136
- Думаешь, я не знаю, что каждой в академии ты старался предоставить выбор? Кто тебе разрешил?
- Возможно, я искалечу чуть меньше судеб, чем Вы, - огрызнулся дофин, начиная терять терпение. - Мне претит то, чем приходится заниматься, как бы я не хорохорился перед друзьями. Вот Жану гораздо больше бы подошла роль будущего монарха, каким его видите вы, - у него нет жалости к окружающим.
- Что значат судьбы этих девчонок против жизни тысяч франкийцев? Одна, даже не жизнь, против сотен стариков и детей?! Народ верит тебе, Луи. Верит своему будущему монарху! Смена линии для нас недопустима, ты знаешь это и сам. Артефакт никогда не откликнется на Жана, только на его дитя!
- Один артефакт взаимодействует с другим артефактом. Как интересно!
- Ты – человек!
- Нет, Ваше Величество. И вы, и я, всего лишь механизмы для запуска купола.
- Уходи! Немедленно!
- Как будет угодно, Ваше Величество.
Когда дверь за мальчишкой закрылась, король Франкии устало прикрыл глаза. Этот разговор дался так же тяжело как и все предыдущие. Пожалуй, де Грамон, старый друг, сыграл с ним плохую шутку, вложив в голову дофина слишком много чепухи о чести. Было бы гораздо проще, окажись Луи-Батист несколько циничнее, хотя бы как… Жан. Мысль о втором сыне вызвала прилив гордости в мужчине. Вот уж точно хитрый и умный политик.
Возможно-таки стоило тогда устроить несчастный случай на границе со степью? Но кто бы тогда сейчас искал девицу? Почувствовать нужную кровь мог только древний артефакт. А управлять реликвией – старший сын.
Древнее заклятье, ставшее спасением для Франкии, оказалось настоящим проклятьем для королевской семьи. И каждые двадцать выторгованных лет мира, забирали у монарших семей самое дорогое: у девушки дар, вместе с которым в душе словно вырезали кусок, а у мужчины – выбор, даже, как казалось порой, право называться человеком.
«И вы, и я, всего лишь механизмы для запуска купола…»
Даже если это действительно так, Луи отказывался признавать себя «живым артефактом», как писалось в древних фалиантах.