Страница 25 из 53
Может, Леля и не была самой умной в классе, но очень старалась стать таковой и делала всё, как положено – ходила в библиотеку, поднимала руку и всегда вовремя готовила домашнее задание.
Была она невысокая, полненькая и аккуратная до чрезвычайности. Про таких говорят – миленькая. Всё, абсолютно всё в ней дышало опрятностью и соблюдением приличий – тщательно отглаженные складочки платья, белоснежный воротничок, туфельки без единой царапинки, тугая и тонкая шёлковая косичка, ровно подстриженная чёлка и чистое фарфоровое личико румяной куколки. Даже говорила она всегда так красиво и правильно, будто во время простого разговора разбирала предложение по составу.
Девочка не волновалась. Она сама подняла руку и уверенно вышла к доске. Биологию растений она знала отлично.
- Расскажи нам о соцветиях. – учительница ободряюще кивнула. Ясное дело, слушать Лелю ей было приятно.
Леля от удовольствия качнулась с пятки на носок и закатила глаза к потолку, будто там были начертаны одной ей видимые письмена.
- Мелкие невзрачные цветки обычно собираются в соцветия, чтобы быть заметными насекомым, – голос Лели был чист и очень высок, последние гласные неизменно протягивались. Он звенел и возносился, как будто она вот-вот запоёт церковный псалом. – Здесь мы видим несколько типов соцветий… – красивый, полный достоинства жест рукой. – Простой зонтик, как у вишни. Простая кисть, например, у колокольчика. Сложная кисть или метёлка…
Мы любовались Лелей. Она действительно была очень милой, даже на наш гамадрильский взгляд.
- … Сложный колос состоит из нескольких простых колосков. Сложный колос мы можем видеть у пшеницы и ржи.
Пауза.
- Всё.
Довольная Леля снова покачалась на каблучках.
- Молодец, всё правильно. Только одно забыла. Посмотри внимательно на таблицу.
Слова упали в разворот журнала, рука уже выводила пятёрку.
Девочка ещё раз пробежалась глазами. Что же она упустила?
- Да, действительно. – улыбнулась она.
- Что же это?
И тут Леля, умница Леля, сделала ошибку, которая надолго поломала ей жизнь. После одного-единственного слова, а вернее, после одного-единственного в её жизни неправильного ударения, она навсегда потеряла своё певучее светлое имя. Оно, словно сладкая груша, упало в дикий лес нашего безумного класса и пропало навсегда.
- ПочатОк. – сказала она, высоко растянув последнюю «О», и изящным жестом показала на нарисованную кукурузу.
Ведь, такая, в сущности, ерунда. ПочатОк! Подумаешь! Ведь как только мы сами не коверкали слова и фразы! Но в исполнении Лели это было просто шедеврально.
Класс грохнул.
Мы ржали до колик и никак не могли остановиться. Напрасно обиженно взирала милая Леля. Напрасно взывала к совести наша учительница биологии. Мы-то видели – она и сама давится смехом, и от этого нас несло ещё сильнее. Это был редкий случай спонтанной и совершенно бессмысленной истерии, захватывающий каждого человека – глупая вирусная зараза, пожирающая разум.
- ПочатОк! – стонали мы и складывались в слёзном приступе пополам. – Аааа!!! ПочатОООк!!!
Так из-за глупого случая милая кукольная девочка впервые и навсегда обзавелась прозвищем и перестала быть Лелей. И, как ни странно, это было самое удачное и уместное прозвище на свете! Как будто раньше мы были слепы и не видели, как она похожа на плотный блестящий аккуратный кукурузный початок! Теперь по всякой надобности выходило абсолютно естественно:
- А ПочаткУ сказали?
- А ПочатОк в курсе, что субботник?
- ПочатОк, дай матику списать!
Двери кафе открывались и закрывались, пропуская принарядившихся по такому случаю мужчин и женщин. Дружеские похлопывания, красивые салатики, музыка под заказ, звон казённого стекла, облако парфюма, шутки-прибаутки. Как-никак пятнадцать лет не виделись. Все лица – как сквозь мутное стекло. И тот человек, и не тот…
- А ПочатОк где? Ей звонили?
- ПочатОк-то? Не, она не сможет, где-то в Москве что ли…