Сказку заказывали?

Уснуть, находясь в мрачной и сырой темнице после всего пережитого не представлялось возможным, но я очень старалась. Закрыв глаза и представив себя в безопасном месте, через час всё же задремала.

Поначалу снилась лишь тьма, но в тот момент, когда отчаяние стало крайне острым, впереди замерцал знакомый туман. Не выдержав, бросилась сквозь него, завидев зеркало. Да. Оно!

Приблизившись, увидела те самые покои, в которых нас поселили вместе с Данталионом. Зеркало как раз находилось напротив постели, и я видела, что князь до сих пор спал. Чёрт.

От бессилия застучала кулаками по поверхности.

— Данталион! — прокричала. — Данталион! Проснись!

Удары становились отчаянными и слабыми.

Под конец я просто опустилась на колени, уперевшись лбом о стекло.

Это не работает. Идей больше не оставалось. Я была виновата во всём и не могла это исправить, от осознания стало ещё гаже. Всегда всё порчу. Что в своём мире, что в этом.

Ком подкатил к горлу. Не в силах больше сдерживаться, разрыдалась, стараясь подавить всхлипы, вырывавшиеся наружу. Никчемная Василиса. Даже парень тебя бросил, чего ты добилась в жизни?

Раньше я так много не ревела. Вообще старалась много не реветь. Не то, чтобы считала это слабостью, просто не нравилось сама концепция подавленности и сырости. Но остановиться никак не получалось.

Чем больше думала об этом, тем сильнее лились слёзы. А попаданки обычно не плакали, даже когда попадали в безвыходные ситуации, у них всегда смекалки хватало, чтобы выбраться даже из такой задницы.

Неудачница.

— Василиса?

Ну вот, уже голоса всякие мерещатся.

— Василиса? Где ты?

Удивлённо вскинула голову, заметив, как Данталион поднялся на ноги, оглядываясь. Во тьме его глаза горели не хуже ярких ламп. От неожиданности даже позабыла, что ревела.

Подскочила на ноги, вновь забив по стеклянной поверхности.

— — Данталион! Я здесь, — прокричала, — в зеркале.

Демон обернулся, а после подошёл ближе, недоумённо хмурясь.

— Стоит спросить, что случилось? — холодно поинтересовался он, но даже злящийся князь вызывал во мне глупую улыбку и сокрушительные приливы счастья.

— Со мной всё в порядке, правда, — поспешила его заверить, вытирая с щёк мокрые дорожки. — Послушай, вы с Лефтерисом должны прийти на коронацию, но не пользоваться правом до того, как провозгласят нового императора. Не могу объяснить почему, но просто доверьтесь…

— Где ты? — спросил Данталион.

— Говорю же, всё в порядке, вы просто…

— Где ты, Василиса? — перебил демон.

Одного взгляда в его глаза хватило, чтобы осознать: князь злился. Сильно. Лгать ему в таком положении казалось бессмысленным, как и как-либо оправдываться.

— Я в темнице под дворцом, но со мной всё в порядке, правда, просто делаете, что должны, — попросила его. — Знаю, что виновата, прости. Пожалуйста, прости. Разберёмся с этим в следующий раз? Когда всё закончится?

Данталион не отвечал.

Мне стало не по себе.

— Данталион? — позвала уже не так радостно.

— Сколько раз мне просить тебя быть аккуратной, Василиса? — холодно спросил демон. — Сколько, чтобы в твоей милой голове это осталось?! Ты — человек, Василиса. Человек, который не умеет пользоваться магией, которой ничего не знает об этом мире, но постоянно куда-то лезет. Постоянно. Сколько раз мне нужно тебе об этом сказать, чтобы ты, наконец, вспомнила, что не являешься всесильной?

Я пристыженно молчала.

Отчасти и сама прекрасно осознавала всё это, но когда говорят прямо так, в лицо, да ещё вкупе с этим зло обреченным взглядом, хочется и вовсе спрятаться подальше. И пусть я знала, что он не мог меня видеть, легче не становилось.

Сделала коротенький шажок навстречу, положив ладони на стекло, смотря в лицо Данталиона. Такое уставшее и успевшее стать родным лицо.

Мне было стыдно.

Стыдно за всё то, что успело произойти с нами.

И хоть князь делал много скверных вещей, о большей части которых мне предстояло узнать в будущем, это не отменяло моей к нему симпатии. Сейчас, смотря на демона, я чётко осознавала, как сильно успела к нему привязаться и как больно было от собственных поступков.

— Я прошу прощение, — произнесла тихо, зная, что он обязательно услышит, — мне очень стыдно, но я не могу сидеть сложа руки, когда вам нужна помощь. Это не в моих правилах! Я не хочу к тебе привыкать, как бы сильного этого не хотела. Не хочу, чтобы потом было больно.

Выпалила на одном дыхании, с каждым словом всё больше повышая голос. Вроде успокоилась, а, нет, всё тело вновь начало колотить.

Вот, сказала ему. Молодец.

— Ты сказал, что не сможешь меня отпустить, что я ношу твоего ребёнка… и после его рождения тоже не сможешь, но, — я запнулась, стараясь проглотить горький ком, — я не хочу оставаться с тобой только потому, что у вас так принято. Не хочу, чтобы ты смотрел на меня и видел образ любимого человека, которым я не являюсь. Мне хочется, чтобы ты любил меня. Именно меня. Понимаешь?

— Василиса, — позвал Данталион.

Я упрямо замотала головой, но после спохватилась, сказав вслух:

— Прошу, дай мне выбор, Данталион, и выбери сам, — не знаю, как разговор умудрился скатиться в нечто подобное, но сказала всё, что думала. Пусть будет так. — И, прошу, не думай на горячую голову и уговори Лефтериса повременить. Прошу, доверьтесь мне.