Страница 96 из 104
— Погоди, не рви, — остановила Лариса, увидев, что она собирается порвать тетрадь.
— Она мне больше не нужна. Здесь черновики запросов. Можно уже выбросить.
— Нужно посмотреть, какой сегодня день.
— Сегодня суббота, ты что, забыла?
— Да, нет. Я имею в виду, какой сегодня день по лунному календарю.
— Какое отношение имеет лунный календарь к моим черновикам?
— Конкретно к твоим черновикам — никакого. Но есть такие дни, когда нельзя рвать газеты, старые письма и всякие бумаги.
— Первый раз слышу. Ну и как узнать, какой сегодня день?
— Например, можно в календаре отрывном посмотреть.
— Как видишь, у меня на стене нет ни отрывного календаря, ни часов с кукушкой.
— А жаль. Зато у тебя есть компьютер, загляни в Интернет, — посоветовала Лариса.
— Знаешь, мне проще календарь купить, — призналась Виктория.
— Что, так и не освоила?
— А когда? То дача, то Франция, то Дуборощинск!
Виктория проводила Ларису до метро и, возвращаясь, остановилась у лотка с журналами. Несмотря на то что прошло больше половины года, календари в продаже были. И с кулинарными рецептами, и для садоводов, и для любителей вязания. Продавщица объяснила, что все лунные дни расписаны в астрологическом календаре. Не просто объяснила, но и объяснила, какие сегодня лунные сутки, и во сколько они начались.
Вернувшись домой, Виктория поставила чайник на плиту и села листать календарь. «Что там Лариса говорила о старых письмах и тетрадях? Ага, вот, нашла!»
— Слушай, котик мой, — обратилась она к Ежику, за неимением другого слушателя, — когда наступают седьмые лунные сутки, нежелательно рвать старые письма, тетради, газеты. А называются они — «Роза ветров». Но это не сегодня. А сегодня аж двадцать седьмые — «трезубец»! Сегодня хорошо путешествовать, сажать цветы, познавать мир с неожиданных сторон. Желательно отдать долги. Я вроде никому ничего не должна, а ты? Ты тоже — никому ничего, кроме своих блох, но ты все равно не знаешь, от кого нахватался. Путешествовать нам некуда, цветника у нас нет. Значит, будем познавать мир. Что мы и начали делать уже с утра. Что у нас завтра? Завтра, например, нельзя принимать никаких решений. А мы и не собирались. Разве что кто-нибудь замуж позовет?
На дачу Карелиных Виктория с Натали решили ехать после обеда. Лариса поехать вместе с ними не смогла — их с мужем пригласили на день рождения. Олег продолжал заниматься расследованием и присоединиться к ним тоже не смог. «Ну и хорошо. Это наше семейное дело», — подумала Виктория.
Лев Афанасьевич Карелин отметил в этом году свой восемьдесят восьмой день рожденья. Отметил — это громко сказано. Последние годы он почти все время жил на даче вместе с Лидией Михайловной. Много лет назад, он уже и не помнил когда, Лидия Михайловна, тогда еще Лидочка, пришла к ним в гости, назвавшись его дальней родственницей. Покойная супруга Галина Савельевна сколько ни пыталась определить, кем она все-таки доводится Льву Афанасьевичу, так и не смогла. Квартира у Карелиных была большая, места хватило и для Лидочки. Так и осталась Лидочка с ними жить. Помогла сына вырастить, а потом и внука, и на даче она была очень кстати. А сейчас Лев Афанасьевич вообще не мог без нее обойтись. После смерти жены он был совершенно одинок. Старых друзей почти не осталось. Один за другим ушли туда, откуда нет дороги назад. Единственный сын с невесткой уехали и работают за границей. А внук Станислав, на которого он возлагал большие надежды, не выбрал семейную профессию и не стал хирургом. Он стал художником, как его мать с отцом ни отговаривали.
Первая выставка картин Станислава Карелина произвела много шума, о нем писали в газетах. Потом что-то случилось. Он перестал выставлять свои картины, но писать не перестал. Закрывшись в своей мастерской, Станислав работал. Иногда не выходя оттуда сутками. Лидия Михайловна не могла достучаться, чтобы он вышел поесть. Пробовала оставлять возле двери на столике завтрак или обед, но все это оставалось нетронутым.
Сегодня Станислав съездил в санаторий, привез своего дедушку на дачу и снова закрылся у себя.
— Стасик просил его не беспокоить, — сообщила Лидия Михайловна, помогая Льву Афанасьевичу сесть за стол. — Сказал, не беспокоить, даже если кто-нибудь приедет. Она заботливо засунула салфетку за воротник рубашки и вложила в его руку ложку. — Кушайте на здоровье, вот тарелка перед вами!
Сама села рядом и следила, чтобы он попал ложкой в тарелку, а потом донес до рта. Кормить себя Лев Афанасьевич не позволял. Считал, что у него еще достаточно сил, чтобы делать это самому.
— Лидочка, кто к нам может приехать? К нам уже давно никто не приезжал!
— К нам нет, а вот Стасика не так давно девушки спрашивали.
— Спасибо, — отодвинул Лев Афанасьевич от себя тарелку и привычно протянул руку вправо за стаканом. — Девушки спрашивали, ну и что?
— Да, он не вышел к ним! А книжку, что принесли, ему передала, так он засмеялся и книжку эту даже глядеть не стал. А уж они, бедненькие, по такой жаре из города приезжали! — с возмущением сообщила Лидия Михайловна. А выросли — такие красивые стали, я и не узнала сразу!
— Так ты их знаешь?
— Это Горских Вити и Люды девочки.
— Горских? — Лев Афанасьевич наморщил лоб, пытаясь вспомнить, о каких Горских идет речь. — Не помню!
— Как не помните? Да у них дача возле пруда!
— Так у тех Горских сын и дочка, а ты говоришь — девочки!
— Вот и я помню, что сын и дочка, — она помогла Льву Афанасьевичу подняться со стула и подала трость. — Отдохнуть вам нужно после дороги.