Глазами Странника

Вараил держал веточку сирени, единственную выжившую часть умирающего куста, который чудом здесь рос. Он сидел подле Яг-Ра-Таха и подобно ему и людям на поляне в Теургском лесу всматривался в ночь, ожидая рассвета. Он видел затмение, но солнце и луна поспешно покинули небосвод, и ночь, эта бесконечная ночь, продолжилась. А затем он увидел красный луч, свет приближался, вскоре в нем можно было различить очертания женщины и волка. Огромный черный волк пробежал мимо Вараила и тот даже не проводил его взглядом. Все внимание юноши поглотила красная женщина, спускающаяся с небес на землю. Она улыбалась. Конечно, он узнал ее сразу, он почувствовал ее задолго до того, как сумел разглядеть, и то ли от счастья, то ли от яркого света, глаза его увлажнились. Неверным шагом он направился к ней, она же выронила меч и, подбежав, обняла друга легко и непринужденно так, словно после недельного праздного похода вернулась в Тронгарос. Вараил запоздало протянул цветы. Ему хотелось произнести тысячи слов, вместо этого он сказал:

– Ты жива.

– Только благодаря тебе, – она посмотрела на альманда за его спиной.

Люперо дважды обошел вокруг Яг-Ра-Таха, тщательно обнюхал его, попытался укусить за руку, затем горько завыл, обернулся калачиком вокруг холодных ног и положил голову на передние лапы. Ахари спохватилась и подняла меч, Вараил хотел помочь, но она резко отстранилась.

– Не касайся его. – Затем подошла к альманду. – Здесь ему самое место, – и вложила меч ему в руку.

Множество вопросов одолевали Вараила, но сейчас он был счастлив как никогда, и все ответы, какими бы они ни были, не казались существенными, важным было только то, что Азара жива.

– Расскажешь мне о своих приключениях? – попросила она.

– Только если ты расскажешь мне о своих, – парировал он. На миг в ее глазах он увидел грусть.

– Конечно, я тебе все расскажу.

Они шли по небу. Вараил вкратце поведал о своих похождениях, не вдаваясь в детали и не придавая рассказу эмоциональной окраски, а потом пришла очередь Ахари. Она была счастлива и весела, слушая, но о некоторых вещах при всем желании не могла говорить с улыбкой. Она ничего не утаила от друга последнего детства, и по мере развития истории, лицо ее мрачнело, и боковым зрением она видела, как мрачнел и Вараил. Но его печаль была вызвана не столько самим рассказом, сколько изменениями, которые он обнаруживал в подруге по мере повествования. Когда она умолкала, и сызмальства знакомый голос не ткал вуаль воспоминаний, он видел строгость бровей, холод губ и тяжесть взгляда – вещи, которых раньше в ней не наблюдал. И раньше, чем услышал, понял, что ошибся. Знание это обрушило на него печаль, потопившую прежнюю радость, и от этой внезапной перемены, от того, что след счастья так свеж и памятен, ему стало горше, чем живя с мыслью о ее смерти. Его подруга детства и любовь, та, кого он знал Азарой, умерла. Пусть она не утонула, но произошло это позже, однако все, что от нее осталось, это внешнее сходство со старой богиней нового солнца.

– Вараил, прости, что не взошла с тобой на корабль, – вдруг вспомнила она обещание, данное себе во сне.

– Конечно, – обронил он рассеянно.

А далеко внизу человек одной с ним версты тревожно смотрел в небо. Поняв снедающие его опасения, Граниш охнул.

– Что такое? – спросил, подходя к нему Амутар. Дъёрхтард процитировал:

– «Соберутся четверо, облачится плотью клинок и возвестит рог гласом Падшего о приходе красного солнца».

– Но рог не звучал, – неуверенно возразил Амутар. Все слушали тишину, опасаясь и ожидая громоподобного трубного звука, быть может, землетрясения или урагана. Ничего подобного не происходило.

– Рог Вологама прозвучал, – все обернулись и увидели Ераиль, о существовании которой совсем забыли. – Вы его не услышали, потому что звук разносился в Рошгеосе.

– Ты использовала гигантов себе в угоду, – догадался Амутар.

– Но какова была твоя цель? – спросил Дъёрхтард.

– Я только хотела вернуть своего бога. И я его вернула.

– Ты хотела воскресить Ахари? – уточнила Миридис. – Зачем?

– Я хотела воскресить Яг-Ра-Таха. Но отвечая на второй вопрос, – неужели вы до сих пор не поняли? У тальиндов сиреневая кровь и бледная кожа, мы общаемся мысленно, рошъяра не поклоняемся.

– Я догадывался, – кивнул Граниш.

– Многие догадывались, – согласилась Ераиль. – Но догадки и знания разные вещи.

– Что будешь делать теперь? – спросил бывший наемник. Она пожала плечами.

– Постараюсь избежать суда вашего трусливого праведника. Впрочем, – она обвела взглядом поднимающихся воинов. – Едва ли мне это удастся.

– Тебе не сбежать, – подтвердил Зефтеро, прежде ведущий серьезный разговор с Вирдео. – Я тебе не позволю. – Ераиль усмехнулась.

– Не нужно быть тальиндом, чтобы не боятся жреца без бога.