Страница 2 из 91
Потом, правда, повзрослела и смирилась. А куда деваться? Пообещала себе, что как только мне исполнится восемнадцать, обязательно сменю имя. Да на ту же Таню, например. Когда согласие родителей не потребуется. С тех пор прошло много лет. Восемнадцать мне исполнилось, но мое имя все еще со мной. Привыкла, наверное. Или лень просто. Это ж сколько документов менять придется. Правда, Евангелиной меня теперь зовут только по паспорту, да папа, когда сильно не в духе. Для всех же остальных я остаюсь просто Евой.
-Это что еще за маскарад? В кого ты вырядилась? - голос отца не предвещает ничего хорошего. В любом другом случае я бы уже давно слиняла в свою комнату и заперлась там на замок, чтобы какое-то время не показываться ему на глаза, пока он не остынет. В любое другое время, да, но не сейчас. Сейчас я собираюсь бороться за свое будущее. И я покажу отцу, что я тоже человек, а не удачное вложение капитала.
-Студентка, комсомолка и просто красавица! - бодро рапортую ему. У Николая Данилыча глаза из орбит начинают вылазить. Так и хочется его пожалеть. Сказать, спокойно, мол, дяденька, нервные клетки не восстанавливаются. Хряпнул бы еще коньячка, да не лез в наши дела семейные. Зато сынок его сидит, лыбится во все свои тридцать два клыка, или сколько их там у него? Что смешного, мальчик? Хочешь в жены неадекватную девицу? Нет? А получишь.
-Ева, шла бы ты лучше к себе. Папа остынет, потом придешь и извинишься, - тихонько шипит мне мачеха, предлагая пути к отступлению. Тоже переживать начала. Папа у нас вспыльчивый, но отходчивый, это все знают, и все этим пользуются. Наверное, стоило бы мне воспользоваться ее советом, да только я уже закусила удила, и готова идти до конца.
-А ну, быстро пошла к себе, смыла всю дрянь с лица, и переоделась во что-нибудь приличное, - командует отец, медленно наливаясь кровью от ярости.
-Не буду! - упрямо задираю нос кверху. Вот, знайте, что у меня тоже свое мнение есть. И отцу в упрямстве я почти не уступаю.
Швах! Не заметив замаха отца, я не успеваю уклониться, и получаю от него сильнейшую пощечину. Лицо словно взрывается от боли, а в глазах все темнеет. Машинально притрагиваюсь ладонью к щеке и закусываю губу, чтобы не зареветь. Завтра там будет огромный синяк. Медленно перевожу взгляд на отца. Похоже, он тоже ошарашен своей выходкой, как и его гости... Молчание, все молчат. А я не могу прийти в себя от неожиданности. И еще жутко болит голова.
-Ева, иди в свою комнату! - первой отмирает и подает голос мачеха.
Я молчу и смотрю на отца.
-Ева, иди к себе! - она повторяет это чуть громче, а мне плевать. Что он мне еще может сделать? Посильнее ударит? А пусть! Попаду в больницу с сотрясением мозга, вот будет реклама для господина мэра. Наконец, и отец выходит из ступора. На лице его мелькает виноватое выражение, которое, впрочем, быстро исчезает. Конечно, не царское это дело, виноватым себя чувствовать. Лучше козла отпущения найти. Держу пари, это я буду. Сейчас скажет, что я его сама довела.
-Ты сама виновата, напросилась этим своим маскарадом! - бинго! Мне можно экстрасенсом работать.
Смотрю на него, и меня прорывает. И этот человек еще смеет называться моим отцом? Всю жизнь слышу от него сплошные нравоучения, да упреки. Ни единого ласкового слова, ни единого объятия. Ненавижу!
-Ненавижу тебя! Ненавижу! Ненавижу! - похоже, истерика подоспела. Хочется покинуть этот дом и никогда сюда больше не возвращаться. Разворачиваюсь и бегу к двери. Моя сумочка, как обычно, валяется на комоде. Всегда ее тут бросаю, когда возвращаюсь домой. Если унесу в комнату, то потом обязательно забуду. Вера ругается и просит все вещи убирать на свои места. Но сейчас моя забывчивость как нельзя кстати. Хватаю сумочку и выхожу из дома. Пошли вы все, родственники дорогие!
Уйдя из дома, я отправляюсь в центр города и бесцельно шатаюсь по улицам целый час. На душе так паршиво, что совсем не хочется никого видеть. Домой тоже не хочу возвращаться, но вот проблема в том, что до начала учебы, до моего отъезда в столицу, еще почти месяц. Надо где-то перекантоваться, а друзей в этом городе у меня нет. Я же приезжаю сюда только на каникулы. Все мои институтские друзья разъехались на лето по своим городам, а со школьными товарищами дела обстоят еще хуже. Дело в том, что училась я в английской школе-интернате для девочек. Родители сказали, что отправили меня туда для изучения языков, для знакомства с другой культурой. А мне кажется, чтобы им просто ребенок дома не мешался, они ж оба люди занятые, им не до детей. В общем, все мои школьные подруги из разных стран, к ним я податься на ночлег точно не смогу. Можно было бы номер в гостинице снять, да паспорт дома остался. А кто без паспорта пустит меня в нормальное место?
Придется звонить матери. Не самая удачная идея, но другого выбора у меня сейчас нет. Вообще-то, когда родители разводились, по их обоюдному соглашению, я осталась жить с отцом. Ну как жить, вернее, приезжать к нему на каникулы. Матери же некогда со мной возиться, у нее свой бизнес. Да и к тому времени она уже собиралась замуж за человека, на восемь лет моложе себя. А он сразу поставил ей условие, что никаких детей, не будущих, не бывших. Условие это выполнялось хорошо - с мамой мы встречаемся только в кафе, к себе домой она меня ни разу не звала, а с ее новым мужем я практически не знакома.
-Да, Евочка, рада тебя слышать, девочка моя, - мама радостно щебечет в трубку. Жизнь прекрасна, похоже. Ничего, сейчас я подпорчу тебе настроение.