Страница 7 из 47
— Наверно, его продукция вся в Йоэнсуу расходится, и смысла не возить в Хельсинки, — предположил я.
— Наверно, — согласно мотнул головой Семенихин, намазывая толстым слоем желтое масло на белый ноздреватый хлеб, слегка пахнущий дрожжами.
— Эх, благодать! — вздохнул он, умяв полбуханки хлеба с маслом и сыром и запив все это кружкой кофе. — Хорошо финны живут. Мне перед отъездом письмо от сестры из Иваново пришло, так она пишет, что сливочное масло у них в магазинах пропало.
— Э, дружок, я в такие игры не играю, — подумалось мне. — В Союзе, на кухне я бы такой разговор поддержал, а здесь на фиг надо. Слишком разговорчивые индивидуумы у нас быстро домой возвращаются.
— А я в Петрозаводске, совсем недавно перед отъездом заходил в магазин, так на прилавке лежало масло нашего молокозавода, соленое, несоленое, шоколадное и Вологодское, и никаких очередей, — сообщил я, как бы между делом.
Самое интересное, что нисколько не сочинял. Если с мясом у нас начались проблемы с началом семидесятых годов, то масло периодически стало пропадать только в начале восьмидесятых. Ну, а с середины восьмидесятых, как только к власти пришел известный комбайнер, пропало абсолютно всё и даже водка. А к перестройке по талонам продавалась и перловка.
Толян мне явно не поверил, но промолчал, видимо понял, что не тот разговор завел.
До Нового года, Ритта приехала ко мне один раз, привезла опять сумку молочки, Она подгадала к моему выходному, поэтому нам никто не мешал обсуждать все, что угодно. Но старушка всерьез приняла мое предупреждение об осторожности, и все время посматривала на стены комнаты, как бы выискивая место, где спрятаны микрофоны Кагебэ.
Поэтому разговор о деньгах она завела только, когда я вышел проводить ее к машине.
— Алекс, мне пришлось поднять старые связи, чтобы выполнить твою просьбу, и обменять твои деньги на доллары, — задумчиво улыбнулась бабуля. — Посоветовалась со знающими людьми и решила счет не открывать. Тебе ведь огласка не нужна, и вопросы могут возникнуть у налоговиков. Так, что все деньги тридцать девять тысяч долларов положены на хранение в ячейку в Дойче банке. Никто, кроме нас не знает, что там хранится. Я арендовала ее на твое имя. Вот, смотри, сколько пришлось потратить из твоих денег.
Тут Ритта протянула мне листок, где каллиграфическим почерком были выписаны все ее расходы по этому делу.
Когда я, не читая, машинально сунул бумагу в карман, бабушка воскликнула.
— Алекс! Я дала тебе этот листок, чтобы ты его прочитал и уничтожил, а не убирал в карман. У вас в стране очень сильная спецслужба. Мы с Армасом недавно фильм посмотрели о Джеймсе Бонде, так даже тот с трудом убежал от них. Немедленно достань и прочитай, сразу отдашь мне, я увезу домой и сожгу.
Мысленно я посмеялся. Ритта уже художественный фильм воспринимает, как реальность.
Пришлось, чтобы не волновать пожилого человека, внимательно ознакомиться с расходами и доходами, после чего листок отдал Ритте, а взамен получил ключик от сейфа.
— Ну, и где мне этот ключик хранить? — сразу озаботился я этой проблемой. — Ладно, пока в Финляндии, можно спрятать его в машине. В Союзе такой номер не пройдет. Машину могут украсть, ограбить и прочее. Ну, бог с ним, приеду домой, тогда буду разбираться.
Проводив Ритту, я ушел домой. Вроде бы на улице было не слишком холодно, но я капитально продрог.
Сняв куртку и оставшись в толстом свитере, я поставил чайник. Выпив вприкуску чашку крепчайшего чая, глянул на часы. До прихода соседа оставалось еще немало времени. Но организм чего-то требовал.
— Выпить что ли, ради такого события? — подумал я и полез под кровать, где в чемодане сиротливо лежала бутылка Столичной.
Но пить одному оказалось не в кайф, поэтому, дернув рюмашку, я занялся приготовлением ужина.
— Вот это да! Чего празднуем? — воскликнул Толик, зайдя в дверь. — Чувствую, пахнет вкуснятиной!
— Ритта приезжала, опять всякого навезла, — объяснил я причины праздника. — Давай раздевайся и к столу, будем дегустировать Столичную.
— Ни фигасе! Бутылку не пожалел! — удивленно протянул сосед. — Ну, ты даешь, столько марок пролетело зря. Хотя тебе чего беспокоиться, у тебя родня есть, не то, что у меня, сироты казанского.
— Ладно, ладно, хорош прикидываться сиротинушкой, у тебя родни, как у дурака фантиков, — ответил я и первым уселся за стол, подавая пример напарнику.