Золотой Человек

До начала октября все проходило не меняясь. Николай потихоньку поправлялся, вскоре смог встать с кровати. Пришлось расстаться с формой Золотого Общества, точно как и с косичкой. Теперь юношу нельзя было отличить от остальных, на него больше никто не оборачивался, никто не сторонился. Он снова стал равным. Зак все еще не вернулся, и это начинало беспокоить. Деревня, в которой Николай нашел пристанище, находилась далеко на востоке от Централа. Она была окружена множеством смешенных лесов, большинство деревьев уже пожелтели. Каждое утро Николай прогуливался по грунтовым дорогам, выходил в лес и шел к небольшому холму. Там был обрыв, с которого открывался осенний лес, уходящий далеко за горизонт. С собой он всегда носил свиток, но рука к нему не тянулась. Здесь в одиночестве он мог просидеть до самого вечера. И больше ничего не хотелось делать, ничего не хотелось менять. Он не думал о Насте, не думал о Сергее Сергеевиче, не думал о Чадаеве. От этого была одна только боль. Он устал, и теперь словно назло самому себе мучился бездельем. Но с каждым таким днем свиток словно становился частью его, он манил его. Страх стал остывать. Сначала он взял его в руки, потом долго не отрывал глаз от своего горящего имени. Скрепп часто рассказывал о церемонии Чадаева первого июля. Дмитрий продержал его открытым несколько секунд. А потом проследовало разочарование. Могло ли это значить, что в свитке вовсе не указан последний ключ к Истине? Значит, все ученые Золотого Общества за многие века впадали в заблуждение. Николай поводил по надписи ладонью.

Только сейчас он осознал, что ему не хватает опоры. Он словно падает в пропасть. Он вспомнил Скреппа, но в голову почему-то полезли только плохие мысли. Моменты его пререканий, вечных споров. Юноша никак не мог найти приятное, хорошее, теплое воспоминание. Скрепп для него всегда был высоченной каменной стеной, постоянно ограничивающей, спасающей от самого себя. Берег ли он его от чего-то, или просто хранил как воспоминание о Драгане.

На небе простиралось волнистое поле из облаков, солнечного света не было, только холодный ветер.

– Это не должен быть я – он заговорил со свитком – почему это я. Из-за тебя теперь чувствую себя не на своем месте. Почему сейчас?.. Хотел бы я знать, профессор – он закрыл глаза – Знаете, Сергей Сергеевич, мне легче осознавать, что вы рядом, все еще контролируете меня. Вы ведь рядом? Даже сейчас?

Он замолчал и несколько минут в самом деле будто бы ждал ответа. Но ответа не последовало. Ветер продолжал создавать шум от листвы леса. Редкие капли воды стали падать на черную землю.

Николай крепко взял свиток в обе руки и начал открывать. Страх никуда не ушел, он даже закрыл глаза. Юноша прекрасно осознавал, что этот свиток открывается третий раз в истории.

Бумага поддавалась хуже, чем обычно у остальных свитков, но с тем же звуком шуршащей и поскрипывающей о деревянную ось ткани.

Раскрыв свиток до конца, Николай открыл глаза и увидел, как с позолоченной бумаги на него смотрит черное око. Зрачок был немного прикрыт верхним веком и смотрел точно в глаза Николая. Это вселило в него неописуемый ужас, и юноша с криком откинул от себя свиток. Тот сразу же захлопнулся. Николай тяжело дышал, перед ним до сих пор стояла чернота ока, словно кто-то всевышний смотрел на него через свиток. Вокруг ока крутилась какая-то надпись. Это все, что там было.

Николай дотянулся до свитка и дрожащей рукой снова начал его открывать. Сердце юноши бешено колотилось. Позолоченная бумага снова была развернута. Веки ока раскрылись, как только Николай посмотрел на них. Черный зрачок снова начал оценивать юношу. Но Николай сдержал себя. Он посмотрел на надпись. Она медленно крутилась вокруг ока. Староверидасский язык, но слова знакомые. Сложно было переводить под пристальным взглядом свитка, но к этому потихоньку можно было привыкнуть. Николай перевел надпись.

– Из множества единый, вечный Абсолют.

Он положил свиток на колени и уставился в него каменным взглядом, чего то ожидая. На бумагу падали дождевые капли и, не впитываясь, стекали вниз. Вспомнились слова Чадаева о седьмом свитке, он понял, зачем нужны пустые круги, свиток лишь часть пути. Юноша улыбнулся.

– Конечно… ты оставил мне слишком много подсказок, чтобы я смог разгадать это один. В свитках не сказано о ключе к Истине… свитки и есть сам ключ. Они связаны между собой.

Николай закрыл свиток, поднялся и быстрым шагом побежал обратно домой.

Здесь, не отвечая не на какие вопросы матери Зака, он подошел к широкому столу и принялся его расчищать.

– Круги, вот в чем решение.

Он достал из сундука остальные шесть свитков и открыл их все. Больше часа он ходил между ними, глаза судорожно бегали от одного шифра к другому. С каждым свитком схема становилась все сложнее и сложнее. Буквы вращаются по кольцам с разной скоростью и направлением. Око из седьмого свитка пристально смотрело, как юноша расхаживает по комнате. Николай остановился и начал говорить вслух.

   – Выходит… да. Пустые круги это места для соединения между свитками… из множества единый. Но что тогда значит вечный Абсолют? Что получится на выходе? Первый свиток соединяется со вторым, это объяснит природу человеческого сознания и эмоций. Второй соединиться с третьим, это покажет как душа связана с материей. Третий с четвертым… хм, вероятнее всего это полностью раскроет законы человеческого естества, его подсознание. Четвертый соединиться с пятым и раскроет природу жизни. Пятый ляжет на шестой и раскроет собой предел, целую и абсолютную библиотеку законов естества. Это и будет Истиной. Но для чего тогда седьмой свиток?.. Глаз, что изображен на нем… неужели это…