Гробовщик. Дилогия

– Это для её же блага. Нам детских истерик только не хватало. Не переживай, минут через сорок она придёт в себя.

– Идёмте уже, – снова заторопил их Бек. – Чересчур много сегодня разговоров!

Когда они уже подошли к выходу, Баркас с девочкой на руках обернулся. Он так и не смог разглядеть лицо этой «тёти». Но почему‑то был уверен, что сейчас по её щекам стекают слёзы.

На середине спуска по парадной лестнице Баркас ещё раз обернулся.

«Тётя Рита» смотрела им вслед, стоя в проёме главного входа в больницу.

– Как её зовут? – крикнул он ей.

И пришёл ответ. Баркас снова увидел маленькую балеринку, застывшую на одном носочке на кончике иглы.

Белый халат в последний раз мелькнул в проёме и исчез.

31. Понедельник. И снова – здравствуйте

– Она не ела человечину, – вдруг заговорила Алеся, когда они вышли за ржавую ограду – границу больничной территории. – Контроллёры пытались её кормить, но у неё желудок не принимал.

Быстро темнело. «Зомбаков» нигде не было видно.

Бек поискал глазами окно квартиры, из которого Пыж должен был следить за обстановкой. Увидев тёмный силуэт в нужном окне, махнул рукой. Дождался взмаха в ответ и знаками показал: «Жди там. Мы сейчас придём».

– Поясни на счет человечины, – обернулся на ходу он к Алесе. – Не хочешь же ты сказать…

– Она обычная девочка, – кивнула та. – Не детёныш контроллёра.

Брови Бека поползли вверх.

– Что за бред! Контроллёры удочерили обычную девочку? Ладно – не сожрали, так ещё и удочерили! Как такое возможно?

– Ты точно хочешь об этом знать? – мрачно спросила Алеся и предупредила: – История мерзкая.

– А ты вкратце, – попросил Бек, не сбавляя хода.

– Если вкратце, то это всё эксперимент в духе Щегловских. Раньше клепали контроллёров поодиночке. Но они не знали меры, работали на пределе, быстро выдыхались, и – инсульт. Решили создать двуполую пару. Добавить, так сказать, мотивацию к существованию. А потом в какую‑то «светлую» голову пришла идея ещё и ребёнка им придать. Сами они, сколько не пытались, ребёнка зачать не смогли. Уж сильно их исковеркали, в контроллёров переделывая. Тогда ваши умники стали детей извне им подбрасывать. Самка быстро к ним привыкала. А вот самец… Короче, за пять лет эта девочка шестнадцатая по счёту. Долгожитель. Месяца четыре продержалась.

Последние слова Алеся сказала уже, переводя дух, на входе в подъезд дома, где в одной из квартир на третьем этаже их ждал Пыж.

– Зачем они это с детьми? – мрачно спросил Бек. – С‑суки!

История была действительно – мерзкая.

– Из‑за ментальных способностей, – со вздохом ответила девушка и двинулась по ступенькам. – Контроллёрам, чтобы они в ментальную силу вошли, мозг «перепрошивают», в том числе и хирургически. А это долго, непросто и очень дорого. А чуть малейшая ошибка – и вместо контроллёра на выходе идиот получается. Из тех, что ложкой, вместо рта, в ухо тычут. А деток, как оказалось, и без хирургического вмешательства, можно ментальным способностям обучить. Не всех, конечно.

– Мерзость, – сказал Бек. – Какая же это всё‑таки мерзость!

– Я предупреждала.

– Как же она тогда с голоду не померла? – негромко спросил молчавший всё это время Баркас. – Если от человечины её тошнило.

– Выкручивались как‑то, – ответила Алеся. – Может, на Кордон зомбаков гоняли артефакты на продукты менять, а скорее всего с кем из сталкеров договорились: он им какой‑нибудь йогурт да сгущёнку, а контроллёры ему – покровительство. Позволяли шарить в округе беспрепятственно.

Они, наконец, поднялись на третий этаж и остановились около двери, которой Пыж загородил вход в квартиру.

Бек стал слева от двери, постучал костяшками пальцев и тихонько позвал:

– Пыж, это мы. Открывай.

Тут же дверь, что болталась на одной петле, заскрипела, отошла в сторону.

– Вернулись!

Пыж шагнул было к Беку, будто думая обнять, но застеснялся, опустил руки.

– Как всё прошло? Добыли закладку?

– Добыли, – буркнул Бек, пытаясь обойти Пыжа.

– А это ещё кто? – Пыж увидел девочку.

– Вон у него спроси, – сказал Бек, мотнув головой в сторону Баркаса. – Ты пройти дашь?

– Тут такое дело, – замялся Пыж. – Не один я.

В проходе за его спиной появился силуэт в капюшоне и знакомый голос произнёс:

– И снова – здравствуйте.

Бек замычал, будто у него заболели зубы. Баркас стал боком, заслоняя собой девочку.

– Полтораш? – удивилась Алеся. – Ты? Как ты нас нашёл?

– Да что мы на пороге застыли? – Полтораш вел себя, как радушный хозяин. – Заходите, располагайтесь. Будьте, в общем, как дома.

Он отступил в самую большую комнату, увлекая остальных за собой.

А там уже были расставлены вдоль стен стулья и кресла. В центре стоял, подпёртый перекошенной тумбочкой, трёхногий стол. А на столе – и где только откопали? – старинная керосиновая лампа с треснутой колбой.

– Да вы садитесь. Устали, небось?

Полтораш уверенными движениями зажёг лампу и первым уселся в драное, поролон наружу, кресло.

– Что тебе нужно? – Алеся, а с ней и другие, не спешили следовать приглашению.

– Экие вы негостеприимные, – покачал головой Полтораш. – Нет бы – сесть, поужинать… Меня, заодно, угостить, а потом уже с расспросами лезть.

– Ты вроде бы сожрать обещался при следующей встрече, – напомнил Бек.

– Пошутил я, – сказал Полтораш. – Только если не хочешь, чтобы я эту пукалку, из которой ты в меня целишься, тебе в задницу засунул, убери её от греха. Хотел бы, я бы ещё на лестнице всех перебил. Но я пришел к вам не по своей воле, а как гонец и проводник.

– Проводник куда? – спросил Баркас.

Его голос, видимо, разбудил девочку, и та захныкала, задвигалась у него в руках. Он опустил малышку на пол, взял за руку, подвёл к одному из стульев:

– Давай, садись.

Полтораш повёл в её сторону носом, шумно втянул воздух.

– С вами не соскучишься, – сказал он. – Где вы уже это чудо раздобыли?

– Где раздобыли, там уже нет, – грубо сказал Бек.

– А вы в курсе, что она…, ‑ он ещё раз принюхался. – Ну, точно. Контроллёром от неё так и разит…

– В курсе, в курсе, – прервал его Бек. – Ты не отвлекайся. Куда ты нас должен проводить?

– А вот не скажу, пока не накормите, – сказал Полтораш. – Так что если не хотите до утра от любопытства изнывать – раскошеливайтесь.

– И с чего ты решил, что мы с тобой хоть куда‑нибудь пойдём? – пожал плечами Бек. – Репутация твоя давно известна. Многие с тобой ходили, да немногие возвращались.

Полтораш помолчал, сверля его взглядом из‑под капюшона, потом спросил:

– Печень тебе проткнуть что ли, чтоб ты кровью изошёл? А‑то дерзкий больно стал с нашей последней встречи.

Он повысил голос:

– Может, тут желающие бросить мне вызов появились? Ну так давайте – рискните! По‑одиночке или все скопом. У меня только на счет её, – он кивком указал на Алесю. – Строгое указание. И она уж точно пойдёт – побежит, как миленькая…

Напуганная его голосом, заплакала девочка. Алеся вскинула руку, не давая никому сказать ни слова.

– Прости нас, Полтораш, – сказала она смиренно. – Только‑только чуть ли не с Того Света вернулись. Ещё не отпустило. Ты скажи нам кто и куда нас зовёт. Мы при тебе обсудим и ответ дадим.

– Со всем почтением, – добавила она.

– Ну вот, можете, ведь, если хотите, – наконец сменил гнев на милость Полтораш.

– Не плачь, маленькая, – повернулся он к девочке. – Дядя Полтораш больше не будет ругаться.

Он хлопнул себя по бёдрам, встал и спросил бодрым голосом:

– Так будут в этом доме ужинать? Или как? У вас ребёнок уже вон плачет от голода.

Соорудил нехитрый ужин. В ход пошла тушёнка, намазанная на хлеб, бутылки с минералкой и бутерброды, которыми Кораблёв щедро их одарил ещё на дебаркадере, несколько пачек ломанного печенья.

Баркас брал еду со стола не глядя. Думал, что вот ведь какая штука: всего каких‑нибудь двенадцать часов назад, этим утром, жизнь его была лишена всякого смысла. А теперь…Ему, безбожнику, вдруг страстно захотелось перекреститься.