Гробовщик. Дилогия

– За хвост «Чернобыльского пса» Загребайло пятьсот «гринов» обещал, – сказал Журавль. – Да и башку этой тварюги тоже можно туристам задорого продать. Товар, можно сказать, штучный. Так что ты нынче – богач. Может угостишь, раз так тебе попёрло?

– Да за такую удачу он должен всем в баре налить, – воскликнул Окунь. – Из «Калаша» «Чернобыльца» приземлить!

Он заглянул в трезвеющее лицо Пыжа:

– Ну что, шумнуть? Нальёшь мужикам, чтоб и дальше так фартило?

Тот опустил глаза и пробормотал:

– Не надо.

– То‑то, – удовлетворённо сказал Окунь. – Ты моли Бога, что тут Бека не было. Он бы тебя по стенке размазал за такие байки.

– Да ладно, не грусти, а то груди не будут расти, – продолжил он. – Это же Зона – страна Чудес. Кто здесь сказок не рассказывал? Наливай, раз такое дело.

Пыж кивнул Болеку, мол, налей, я плачу и тихонько выдохнул. Чёрт, чуть не вляпался!

Он положил на стойку пару купюр и неверными шагами двинулся в туалет, решив к стойке уже не возвращаться. Проклятый дед увязался за ним следом.

– Так я не понял, – подал голос Журавль, пристраиваясь к соседнему писуару. – Как же оно на самом деле было? Тройку Бека у Корогода стая слепых собак оприходовала. Капрал и Король погибли. Вернулся Бек уже с тобой. Вот я и спрашиваю, где он тебя подобрал?

– Слушай, дед, отстань, а? – разозлился Пыж. – Ты не прокурор, а я – не арестант, чтобы тебе душу изливать…

Он завозился, застёгивая ширинку, а Журавль продолжил вкрадчивым голосом:

– Я ведь тоже могу рассказать Беку, что ты там, у стойки, плёл. Как думаешь, он рассердится на тебя или нет?

Вот, блин, засада! – чертыхнулся про себя Пыж, лихорадочно соображая, как ему половчее соврать.

– Так я пойду, поищу Бека? – спросил дед, подставляя руки под струю воды.

Пыж вздохнул по‑глубже и начал:

– Ну чего ты пристал? Я на западной окраине Корогода на чердаке сарая третий день валялся. Ногу распорол, он распухла – идти не мог. Думал – кончусь. Тут Бек со своими. По темноте не хотел к ним ползти. Вдруг – шмальнут. А на рассвете на них собаки накинулись…

– И ты им не помог, – уверенно сказал Журавль, усмехаясь.

– У меня в рожке последние восемь патронов оставалось. Много поможешь! Как там было, я не знаю. Не видел. Дома мешали. Когда всё затихло, я выждал, потом сполз с чердака и захромал к месту, где был бой. Думал, может, подберу чего.

– Помародёрствовать решил, – подсказал старик.

– Мёртвым оно без надобности, – буркнул Пыж, радуясь про себя, как складно у него получается. – Подошёл, а там Бек. Живой. Ну вот мы тогда и скорешились…

Журавль усмехнулся:

– Правды поболее. Но всё равно – врёшь. По глазам видно.

Он выдержал паузу – Пыж, насупившись, молчал – потом, боясь переборщить с давлением, махнул рукой:

– Ладно, не буду я тебя‑дурака Беку сдавать. И за заказом, как надумаете – приходите.

С этими словами он покинул туалет и вернулся за свой прилавок в подвале.

Всё, что было в заказе, он быстро собрал в большую картонную коробку, поставил рядом с прилавком, взял оставленный Беком список подсчитал сумму, крупно вывел её внизу листка.

Судя по количеству заказанных продуктов, поход намечался нешуточный. На неделю – не меньше. Куда эта парочка собралась? Неужто к Монолиту в гости? Он снова взял в руки листок со списком. Перечитал. Отложил. Задумался.

И всё равно, ничего в рассказе Пыжа не сходилось. Ну собак ладно, Бек смог перемолотить. Но куда делся «Чернобылец»? Далее, один искусанный, исцарапанный, второй с распухшей ногой, как они так быстро добрались? От Корогода до Южного около двадцати километров по прямой. В Зоне, это двое суток пути, к гадалке не ходи. А они – за световой день. Будто подвёз их кто…

Подвёз!

И этот Пыж про него спрашивал! Ох, не зря. Не зря!

Журавль‑Копыто аж кулак укусил от волнения.

Значит – выжил, сука! Столько лет прошло. Выжил! Ненавижу!

Старика прямо в жар бросило.

Он дрожащими пальцами отстучал SMS‑ку Клюкве.

Ничего, – думал он и вытирал со лба проступивший пот. – На это раз тебе не уйти. На этот раз из тебя таки сделают чучело.

7. Картотека Дикого Гоши

«…«Железным Капканом» называется аномалия, механизм которой заключается в следующем: в какой‑то момент твёрдая основа под ногами или руками или другой части тела становится жидкой, как каша, а потом снова обретает прежнюю прочность. По всей вероятности, происходит это очень быстро, так как не встречалось сталкеров, которые сумели бы среагировать и успеть выбраться из данной ловушки. Керя Цыган, по его словам, видел в Припяти в какой‑то из пятиэтажек по улице Советской скелет с вросшими в бетон ногами. А Филька Трамвай видел как‑то в подвале на окраине деревни Прилуки останки спящего, по пояс торчавшие из бетонного пола…»

Дикий Гоша на секунду призадумался, потом продолжил писать:

«… Детектором аномалий «Железный Капкан», как и все аномалии непостоянного действия, чётко не обнаруживается. Однако бывалые сталкеры утверждают, что за пару минут перед активацией, детектор таки её засекает и те, кто не утрачивают бдительность, легко могут её избежать. Существует так же поверье, что срабатывает «Железный Капкан», только если находится над ним более трёх часов подряд. Вот почему многие из тех, кто давно топчет тропу, предпочитают во время стоянки каждые два часа менять место расположения. Например, во время ночёвки, они меняются каждые два часа…»

Каморка Дикого Гоши была в привилегированном месте – на чердаке, расположенном над баром. Досталось она ему, конечно, не за красивые глаза. Раза два в месяц наезжала в бар к Загребайло группа туристов, желающих насладиться экстримом во время сафари в Зоне, и Гоша, предварительно умывшись и причесавшись, выступал перед ними в качестве инструктора. Мол, какие твари могут им встретиться, какие аномалии. Будто бы не экскурсия была по самому краешку, почти в притирку к границе Зоны, а экспедиция чуть ли не на саму АЭС. Типа, у нас всё по‑взрослому. Очень его лекции нравились заезжим лохам. Особенно дамочкам бальзаковского возраста. За что Загребайло Гошу и ценил. Держал при себе, не давал окончательно спиться.

Небольшой угол был отгорожен хлипкими стенками из гипсокартона. Внутри стояла незастеленная кровать с вечно смятой простынёй, столик с грязными тарелками и недопитой чашкой чая. Отовсюду выглядывали горлышки пустых бутылок, стеклянных и пластиковых, несколько смятых банок из‑под пива, на подоконнике у небольшого окошка стояла пепельница, полная окурков.

Услыхав скрип ступенек ветхой лестницы, Гоша закрыл тетрадь, на которой корявым подчерком было выведено «Редкие и легендарные аномалии», и спрятал её в небольшой чемоданчик. Крутанул колёсики с цифрами на ручке, сбивая код. Засунул чемоданчик под кровать.

В это время открылась дверь, и в каморку осторожно заглянула всклокоченная голова:

– Можно?

От говорившего пахнуло свежевыпитым алкоголем.

– Можно, – разрешил Гоша, на всякий случай, нашаривая в углу за спинкой кровати бейсбольную биту. Конечно, со стволом металлодетектор не пройти. Даже нож не пронесёшь. Но, бывало, находились желающие по простому набить Гоше морду за неточную, а подчас и фальшивую наводку. Не объяснишь же каждому, что в Зоне стабильна только смерть, а всё остальное колеблется, как поплавок в бачке унитаза: то сухо, то мокро – и постоянно воняет дерьмом. И нынешний несметный клад завтра обязательно обернётся в смертельную ловушку. Бывалые сталкеры это отлично знали, поэтому почти никогда не консультировались у Гоши, предпочитая свои наблюдения и свои выводы из них. А вот зелень частенько делилась «гринами», чтобы выслушать легенду о Дебаркадере или за координаты лёжки Саркофагера.

Или как вот этот лошок.

Гоша вспомнил его. Вроде Пыжом зовётся. Этот комбикорм и ещё два таких же без году неделя в Зоне, дней пять назад пытали его по поводу Мерцающего озера и клада на буксире, который оставил сталкер по кличке Полташ или Полкаш. Тряслись над каждой копейкой. Голь перекатная. И вот снова он. Только нынче – один. Или разругались, или полегли его приятели в Зоне.