Страница 43 из 113
– Это опасно. – Винсент смотрел на потолок, почти белый, с лёгким сероватым мраморным рисунком. Опять серый. Стандартный, другого не купишь, а на заказ делать дорого.
– Ещё скажи, что меня не касается! Не дури! Если не поделишься, точно взорвёшься! – Рейл рассмеялась и несильно толкнула его кулаком в живот. Винсент почувствовал удар, но не боль, хотя кожа на левом боку у него была содрана. – Тебе же страшно. Дурак был бы, если б не было.
– Да, очень страшно. Я же не герой, Рейл. Не один из этих, про которых пишут книги и снимают фильмы. – Винсент горько усмехнулся, продолжая смотреть в потолок. Поэтому то, что полузнакомая девушка решила ему помочь, и казалось ему таким невероятным. Это же не кино и не книга – в жизни так не бывает. – Мне очень страшно. Я не знаю, что мне делать, что думать, куда идти.
– Так и я не героиня. Ты не думай. Можешь считать, это от скуки. Знаешь, когда подбирают брошенного грязного котёнка на улице. Вот и с тобой так. – Рейл вздохнула и отставила антисептик в сторону. Здоровый кошак, тощеват только. Явно питается этими кормами из супермаркетов. – И заговорила с тобой потому же. Не могу уже, каждый день одно и то же. Всё правильно, как и должно быть. Такое всё стерильное. Не в смысле грязи, в смысле эмоций.
– Да, стерильное. И серое. Ты замечала, что всё вокруг серое? – Винсент нашёл взглядом особо интересную прожилку и попытался проследить её до стены. – Самый нейтральный и правильный цвет. А ещё бежевый и приглушённо-зелёный.
– Ага, знаешь, сколько я эти шорты искала? А футболку? – Рейл рассмеялась, невесело, как-то даже зло. Ей это совсем не шло, хотя может быть, это и была она – настоящая. Та, которую нельзя показывать никому. – Нас словно лишили права выбора, права страдать, любить, сходить с ума. Кастрировали, запугали.
– Вот теперь я не считаю, что это для тебя слишком опасно. Ты и сама опасная. – Винсент болезненно усмехнулся, потерял прожилку и попытался снова найти. Так и не смог – они все были слишком серыми, одинаковыми. – Меня втянули в чью-то игру. Ждут от меня чего-то, играют. Одни хотят вытащить меня из этой серой скорлупы, другие запихивают глубже, угрожают. Я даже рад, что у меня нет никого. Не за кого бояться, кроме себя.
– И не поможет никто, да? – Рейл отмотала изрядный кусок лейкопластыря и приклеила ватную подушечку к ране на боку. Она делала всё так ловко и спокойно, словно занималась этим каждые выходные. – И что ты делаешь? Как ты им отвечаешь?
– Я бегу. Соглашаюсь и бегу. Я не знаю, что мне делать. – Винсент выпрямился и уронил голову на грудь. Апатия и сонливость отошли в сторону, освободив место возвращающейся боли. – Я ведь не герой. И не умник, который быстро до всего доходит, который соображает, как победить, хитрит. Я ведь обычный. Винтик системы, как они говорят.
– А может, собаки за тобой гонятся, потому что ты бежишь? Остановись, и они остановятся. – Рейл улыбнулась. Сейчас не время было жаловаться ему на свою пустоту, ему было определённо хуже. У них ещё будет время, целая куча времени – она была в этом уверена. – Читала где-то, кажется.
– Может быть. Может быть, ты права. А что если они не остановятся? Тогда что? – Винсент хотел быть сильнее. Ему казалось, рядом с девушкой он должен быть сильнее. Но у него не получалось.
– Догонят и загрызут. А сколько ещё ты сможешь бежать? – Рейл сгребла медикаменты с дивана обратно в ящичек. – Ты же один, не забыл? Тебе никто не поможет кроме тебя самого. Кажется, один умный парень говорил, что ничего не изменится, пока ты сам этого не изменишь. Или пока не изменишься сам. Я уже не помню. Не мне тебе советовать, ты первый заговорил, но продолжить общение предложила я. И сейчас ты здесь тоже по моей вине. Так что я свой ход сделала.
– Что мне делать, Рейл? – Винсент поднял голову и посмотрел девушке в глаза. Карие, миндалевидные.
– Иди домой и выспись. А завтра на работу. Если им что-то от тебя надо, это их проблемы. – Рейл встала с колен и сделала два шага в сторону кухни, потом обернулась. – Хотя может быть, мои советы тебя погубят. Знаешь, я же в этом почти не разбираюсь. Или даже совсем.
– В чём? – Винсент нехотя натянул грязные порванные брюки.
– В жизни, Винсент. – Рейл покачала головой и ушла на кухню.
– Я тоже. – Тихо ответил Винсент. Он был слишком занят одеванием, чтобы увидеть, вышла ли она из комнаты и могла ли его слышать. Это было не важно, она ведь знает.
Винсент плохо помнил, как дошёл до дома. С трудом, с третьей попытки смог открыть дверь, в тайне радуясь, что не встретил никого из соседей. Разделся он уже на чистом упрямстве с примесью брезгливости.
Будильник трезвонил, наверное, минуту, когда Винсент смог заставить себя открыть глаза. Вчерашнее казалось дурным сном, но всё тело болело, а перед глазами мелькали цветные круги. Невыносимо хотелось пить.
– Да что б тебя! – Винсент кое-как дотянулся до будильника и выключил его. Дальше надо было встать с кровати.
Винсент опустил ноги на прохладный пол и выпрямился. Колени подогнулись, и он рухнул на пол, добавив к вчерашним ещё пару синяков. Какое-то время он сидел, пытаясь понять, сможет ли снова встать. Со второго раза тело послушалось. Уже на кухне, после третьего стакана воды он понял, насколько проголодался.
– За вчера только завтрак и булочка с кофе. Эти таблетки вообще не съедобны. – Устало простонал Винсент и пошёл ставить чайник на огонь.