Страница 24 из 113
– Можно и так сказать. – Если опустить всё то, что к этим женщинам прилагается. – Есть одна женщина. Яркая, непредсказуемая. Я её не понимаю. Совершенно. Что там у неё в голове.
– Но она тебе нравится? – Доверительно спросила женщина. Винсент не знал, что ей отвечать, даже почему вообще начал говорить.
– Не знаю. Пугает. Завораживает. Она необычная, никогда раньше не встречал таких. – Признать чужому человеку, которого он видел в первый и в последний раз в жизни, было проще, чем самому себе. – Она буквально весь мой мир с ног на голову перевернула.
Винсенту не надо было лгать. Просто выдать немного больше правды, чем ему хотелось бы. С другой стороны, это было намного безопаснее, чем держать в себе. Феникс привлекала его именно этой своей непредсказуемостью, бунтарством. Она будила в нём несогласие, желание нарушать правила, жажду свободы от всех рамок и тестов. Феникс обещала эту самую свободу. Конечно, она была далека от идеала, но она завораживала, манила.
– Яркая девушка. Такая либо осветит твою жизнь, либо спалит тебя до пепла. – Покачала головой женщина и плеснула себе в стакан какой-то мутноватой алкогольной жидкости. Винсент её пробовать не рискнул. – Тут не угадаешь, что будет. Я же не знаю, сможешь ли ты гореть. И ты сам не знаешь.
– Есть ещё одна. Тихая, скромная, заботливая. Она могла бы стать идеальной женой. – Винсент одним глотком допил то, что оставалось в его стакане. Неприятно обожгло горло, зато в желудке разлилось тепло. – И красивая тоже. С ней спокойно.
Вот только пресно. Особенно после Феникса. Мирная тихая гавань, банальная и скучная, но безопасная. Такую выберет большинство. Ещё один неизменный кирпичик сытой спокойной жизни.
– И давно они у тебя обе? – Усмехнулась женщина. Винсент почувствовал себя глупо. Как будто ему надо было оправдываться, а он так и не понял, за что.
– Обеих встретил пару дней назад. В один день, если честно. Даже в один вечер, но в совершенно разных обстоятельствах. – Винсент не задумывался раньше об этом. Слишком многое произошло за эти дни. Они обе пришли в его жизнь почти одновременно. Настолько разные, насколько это вообще возможно.
– Две женщины, пламя и вода. Опасное сочетание, парень, очень опасное. Им только встречаться нельзя. – Женщина налила себе полный стакан и хитро посмотрела на Винсента. – С одной сгоришь, в другой утонешь. А какую выбрал-то?
– Да никакую! Не до женщин сейчас. – Винсент успел пожалеть, что завёл этот разговор. Но осознание того, что женщины ему всё-таки могут быть интересны, было для него настоящим откровением. Раньше он избегал подобных мыслей и отношенеий, как источника стресса. – Да и не знаю я. Одной боюсь, второй… наверное, тоже. Она слишком идеальна. Такая робкая, заботливая, нежная, так и тянет утешить, обнять. Так не бывает. Так неправильно.
– Это почему же? Всякие люди бывают. – Женщина улыбалась всё ехиднее, словно он говорил именно то, что она от него ждала. – И слабые, и робкие, и ранимые.
– Слишком уж слабые просто не выживают. – Винсент прикусил нижнюю губу почти до крови. Те, кого легко сломать, ломаются. Без поддержки, без опеки – они не жизнеспособны. Конечно, Мадлен была не такой, не настолько слабой. Просто слишком идеальной. – Это ведь означает, что их психика не справляется даже с положительным стрессом.
– Правильно, парень. Значит, она просто играет. Притворяется, чтобы заманить тебя. Не идеальная, а хитрая паучиха. – Женщина коротко и тихо рассмеялась. Винсента от этого смеха бросило в жар. Или это было от выпивки – он не знал. – Женщины коварны, парень. Они могут притвориться беспомощными и очаровательно-слабыми, чтобы их защищали. Чтобы повиснуть на ком-то и пить его соки, пока он, ослабший, не рухнет. Потом они пойдут искать следующего.
– Мы пару раз только случайно встретились. – Винсент развёл руками, показывая, что между ним и Мадлен ничего такого нет, только его фантазии. На самом деле, ему хотелось кричать, что старуха ничего о ней не знает, хотелось защитить. Всё, как она и говорила. Он её не знает, а уже хочет оправдать по всем пунктам, защитить, спрятать и утешить. – Так что это лишь мои пустые фантазии. Не буду я никого выбирать. Им-то до меня точно дела нет.
Вот тут он соврал. Фениксу точно до него было дело. Это Мадлен – случайность, чья-то придуманная блажь. В ней фальши не больше чем в любом другом, потерявшемся в огромном городе человеке. Не больше, чем в нём самом.
– А ты мысли чужие читать не умеешь, парень. Я сюда почти каждый день хожу. Много лет уже, как мужа похоронила. – Женщина выпила уже достаточно много, чтобы высвободить часть своей собственной правды. Винсент налил себе ещё. Он не сомневался, слушать её трезвым всё равно не получится. – Сын ещё раньше умер. Погиб по случайности. Какой-то ребёнок перебегал дорогу, а он свернул, чтобы не сбить. И сам погиб, в столб врезался. Лобовое стекло как-то неудачно треснуло. Мне так сказали.
Винсент кивнул и сделал долгий, обжигающе-мерзкий глоток. Почему ребёнок на дороге? Почему именно так? Феникс привела это как пример. Ребёнок на дороге и девушка в шортах. Просто пример. От таких совпадений становится страшно. Как будто каждый твой шаг, каждое слово, каждая мысль предопределены и известны заранее. Как будто ты сам давно прописан у кого-нибудь на листочке в клеточку. Как будто кто-то уже наперёд решил, кому жить, а кому умереть. Кому бегать в шортах по утрам, а кому покупать крендельки по дороге на работу.