Психоконструкт

надо чётко понимать, что именно ты ищешь.

Иначе можно смотреть на искомое в упор

И не видеть его.

Этот мир именно такой, каким кажется.

И каждый в нём – сплетенье чужих воль,

И собственных желаний.

Поздно вечером пришли Руби и Крусифайд. Фениксу всё-таки удалось через Локи связаться с Гарпией, та нашла и успокоила Орфея, уговорила его отпустить пленников и прекратить преследование. Многое он делал, не ставя её в известность, и это её разозлило. Винсент сидел на диване в углу с кружкой чая и вскрытой банкой мясных консервов и старался не мешать остальным обсуждать дальнейшие планы. Кроме консервов в этой квартире ничего не было, а идти в магазин за нормальными продуктами никто не захотел. Его просто не пустили – Феникс пока ещё не была уверена в том, что Орфей не попытается снова. Поэтому ему выдали ложку и банку мясных консервов с незнакомой этикеткой – в магазинах он таких не видел. Ещё ему дали ноутбук, чтобы он не скучал. Винсент бродил по форумам и чатам, адреса которых знал наизусть, но нигде не логинился. Полчаса назад Пигмалион дал ещё одну подсказку. «Номер шесть. Руки. Двойная измена. Обернись». Это всё уже было. Мадлен и Орфей. Те, кто пытался его остановить. Феникс и Хеймдаль. Те, кто пытался его подтолкнуть. Руби и Локи. Те, кто работал на обе стороны. И никому из них до него не было дела, все решали только свои проблемы. Впрочем, так поступают все люди. Всегда.

– Это мне ничего не даёт. – Сообщил Винсент банке тушёнки и полупустой кружке с чаем. Эти подсказки давали понимание, но не приближали к цели. – Ну и где его искать? И что вообще дальше делать? Пигмалион торопится, две подсказки за день.

– ВинКей, переночуешь здесь. – Подошла к нему Руби. Она выглядела немного потрёпанной, у Крусифайда вообще был подбит глаз, и сидел он как-то боком. Они не стали сдаваться и задержали преследование на сколько смогли. – А утром отправишься домой. Можешь не волноваться, Орфей тебя больше не тронет. Гарпия не в восторге от твоего решения, но методы Орфея ей очень не понравились.

– Понятно. Он действительно перегнул. – Пожал плечами Винсент. Если центр психокоррекции тоже не был согласован с Гарпией, тогда понятно, почему Локи так просто удалось вернуть ему жизнь.

– Ты смог хоть что-то расшифровать? – Руби говорила с ним, как с больным ребёнком или психом на грани срыва, словно боялась, что он на неё наорёт.

– Я всё понял, только где его искать всё равно не знаю. – Винсент мотнул головой и отставил банку с консервами в сторону. Есть ему больше не хотелось, а чая за этот день он влил в себя столько, что казалось, он плещется у него в голове вместо мозгов. – Там только его история, но нет никаких указаний.

– История, значит. Это тоже важно. Он хочет, чтобы ты понял. – Руби нервно улыбнулась Винсенту. Она стояла некоторое время, словно обдумывая, стоит ли продолжать. – Знаешь, а я ведь училась с ним в школе, с Пигмалионом. Хеймдаль был на несколько лет старше. Это была элитная школа для юных гениев. И у нас там было что-то вроде кружка по интересам с Пигмалионом во главе. Сам видишь, чем теперь стал этот кружок.

– А Гарпия была вашим учителем? – Винсент на секунду представил себе школьный класс в закатном свете и группу школьников, обсуждающих способность людей менять этот мир. Жутковато.

– Нет, школьным психологом. Бернарда привели к ней родители, он говорил странные вещи. – Руби грустно улыбнулась. Ей было приятно вспоминать то безмятежное время, но она понимала – оно не вернётся уже никогда. – А она выслушала его, не перебивая. В первый раз в жизни его кто-то услышал. Это для него было очень важно. Потом были мы. Я, он, Локи, Хеймдаль и ещё несколько человек, некоторые из них предпочли потом обычную жизнь, кто-то просто исчез. Мы мечтали, думали, рассуждали. А потом решили, что добьёмся вершин успеха, чтобы иметь возможность искать психоконструкторов и наблюдать за ними. С Локи он был особенно дружен, столько планов было.

– Вам удалось. Даже слишком хорошо. – Кивнул Винсент. Школьный психолог? Хорошее начало для блестящей карьеры. Психологи и врачи – самые престижные профессии, потому что для них требуется очень высокий уровень психической устойчивости.

– Да, именно так. Каждый пошёл своим путём, хотя начало у нас у всех было хорошим. – Руби улыбнулась и покачала головой. Всё это уже не было важно. – Отдыхай.

Винсент кивнул и потянулся к банке с тушёным мясом – всё-таки надо доесть. Руби ответила на многие его вопросы, хотя задавал их себе он из чистого любопытства. Ей же, видимо, казалось важным, чтобы он понял Пигмалиона.

Утром его разбудил телефон. Он несколько раз громком тренькнул, сообщая о новом сообщении. Винсент неохотно разлепил глаза и с трудом встал с продавленного старого дивана, на котором его положили.

«Давай встретимся, милый. Хочу тебе кое-что показать, тебе понравится. Давай там же, где в прошлый раз. Целую, Локи».

Винсент обречённо застонал и пошёл в ванную. Локи превзошёл сам себя, хотя если Трэй прав, и телефоны прослушивают, кто бы этим ни занимался, такая предосторожность была не лишней. Но чувство юмора Локи Винсент всё равно не понимал. Было в нём что-то вопиюще неправильное.

– Уже уходишь? – Феникс вышла из кухни с кружкой кофе в руке. На ней была ярко-рыжая майка с принтом в виде зелёных поганок и короткие красные шорты с бахромой.

– Мне надо встретиться с Локи. – Винсент решительно открыл дверь ванной, очень надеясь, что там ещё никого нет. – Скажи, Феникс, а Локи всегда такой… странный?