Страница 13 из 31
Глава 3
«Конечно, в условиях лунного притяжения хочется прыгать вверх. Свободные прыжки с сохранением контроля за движением возможны до одного метра. Прыжки на большую высоту часто заканчивались падением. Наибольшая высота прыжка составляла два метра, т. е. до третьей ступени лестницы лунной кабины. В этом случае космонавту удалось сохранить равновесие только потому, что он сумел схватиться за лестницу руками».
Нил Армстронг, американский астронавт NASA
Вы думаете, что воскресенье — это выходной день? Может у кого-то он и выходной, но только не у меня. Было семь часов утра и я стал тихонечко будить Солнышко. Она открыла глаза и шёпотом спросила:
— Что-то случилось?
— Нам надо к Брежневым в Завидово на часок заскочить, — также тихо ответил я и поцеловал её. — Леонид Ильич просил. Сказал, что Виктория Петровна соскучилась.
— Тогда понятно. Я сейчас.
Мы быстро совершили водные процедуры, оделись в нашу камуфляжную пустынную форму и перенеслись на дачу Брежнева. Чтобы не пугать охрану, мы телепортировались прямиком на кухню. Расположение комнат в доме я запомнил на всю жизнь. Здесь мы, почти месяц назад, приняли бой с превосходящими силами противника. За что я и Солнышко были награждены Золотой Звездой Героя СССР.
На кухне никого не оказалось. Моя подруга показала рукой на шкаф и сказала:
— Вот здесь мы с Викторией Петровной прятались от заговорщиков и я убила первого в своей жизни человека.
— И правильно сделала, — раздался у нас за спиной голос жены Брежнева. — Здравствуйте, ребята.
— Здравствуйте, Виктория Петровна, — сказали мы хором. — Извините, что вошли без стука.
— Леонид Ильич предупредил меня, что вы можете появиться очень неожиданно и в любой момент. Значит, это всё правда. И вы из Нью-Йорка попали сейчас прямо сюда?
— Да, я теперь многое умею.
— Да уж наслышана я о твоих похождениях в Америке. И про твой вчерашний концерт тоже. Получается, ты и на Луне был?
— Был, Виктория Петровна. Я там для наших специалистов базу готовлю.
— А Светлану почему с собой не берёшь?
— Через четыре часа и она тоже летит туда со мной.
— И не страшно, Света?
— Нет, Виктория Петровна. Я уже с Андреем привыкла. Мы с ним во многих местах побывали.
— Леонид Ильич скоро освободится. А я вас пока чаем угощу.
— А кто у него?
— Андрей Андреевич. Всё твои вопросы обсуждают.
— Понял. Тогда давайте чай.
Но чаю я так, толком, попить и не успел. Нас на кухне нашёл Громыко.
— Привет, Андрей Юрьевич, — обратился он ко мне по имени-отчеству. — Опять ты в Штатах фурор устроил. У меня в министерстве все на ушах стоят, не знают, что со всем этим делать. Вот даже в воскресенье приходится решать эти вопросы.
— Здравствуйте, Андрей Андреевич, — поздоровался я в ответ. — Мне же Леонид Ильич дал добро самостоятельно разрулить создавшуюся ситуацию.
— Так они именно нам ноты направляют, а на них надо отвечать. Я же не могу послать Картера, как ты его послал. А они нам всё шлют и шлют просьбы о переговорах и жалуются на твоё не совсем тактичное поведение.
— Когда мы им слали ноты, так они их просто игнорировали. А теперь очухались, да поздно. Картер сейчас даже на «хромую утку» не тянет. Он, можно сказать, уже политический труп. За то, что он попытался развязать Третью Мировую войну, его следует судить международным трибуналом. Гитлер развязал Вторую и состоялся Нюрнбергский трибунал, а на Картера другой соберём. Когда американцы узнают, что мы их в долю по освоению Луны не берём из-за их президента, то они его сами осудят.
— И когда они об этом узнают?
— Через три с половиной часа. Я беру корреспондентов NBC с собой на Луну, вот там и сделаю это заявление.
— Андрей Юрьевич, вы не могли бы согласовывать со мной такие ответственные политические шаги?
— Так я и прибыл сюда для того, чтобы согласовать этот вопрос с Леонидом Ильичем.
Буду я ещё согласовывать с «мистером нет» свои действия. Всё, поезд ушёл. Теперь я здесь рулю. Как сказала Фаина Раневская: «Жалко, королевство маловато, разгуляться мне негде». Вот и разгуливаюсь я не на Родине, а в Штатах. Там есть, где разгуляться. Да и на Луне я вчера малость похулиганил, но с пользой.
— Андрей Юрьевич, — спустился ко мне один из секретарей Брежнева, — Леонид Ильич вас ждёт.
Я попрощался с Громыко и поднялся в знакомый кабинет, который мы недавно обороняли вместе с Генсеком и, пройдя охрану, постучался в дверь. После чего я её открыл и вошёл, с порога поздоровавшись.
— Ну здравствуй, хулиган, — сказал Брежнев. — Зачем Луну изрисовал?
— Я сначала хотел СССР написать, но тогда бы был международный скандал, — ответил я, присаживаясь на стул. — А так получилась хорошая реклама нашей музыкальной группы и турне по Штатам.
— Да уж, только ты мог до такого додуматься. Как там американцы?
— Многие хотят, чтобы я был у них президентом. Так что пользуюсь повышенным спросом, особенно у молодых женщин.
— Кстати, по поводу женщин. Мне сообщили, что ты там себе гарем завёл?
— Леонид Ильич, вы ведь в молодости тоже тот ещё ходок были. Или это только слухи?
— Уел. Ладно, перейдём к делу. Народ в экспедицию к Южному полюсу мы собрали. Так что можешь свой грузовой корабль присылать.
— Я только Кубинку знаю, куда можно его посадить. Иначе все сразу разнюхают, что у нас приземлились инопланетяне.
— Добро, давай туда. А модуль уже там?
— Да. Он в виде чемодана в пассажирском отсеке лежит. Я его сам на месте разворачивать буду, сразу, как прибудем туда.
— Значит, двести человек пассажиров поместится в твоём корабле. А грузов сколько можно им с собой взять?
— Всё, что необходимо, пусть и берут. Я потом то, что не вошло, уменьшу.
— Да, это фантастика какая-то. А когда наших на Луну сможешь свозить?
— Хоть в четверг. Сегодня я туда американских телевизионщиков везу и в среду вторую группу планирую.
— А своих, значит, потом?
— Так американцы же туристами едут, а после того, как я своих туда пущу, их ведь наши уже не пустят. Да и деньги они хорошие платят за репортаж.
— Всё с тобой понятно. Есть ещё новости?
— Да. По моей информации академик Келдыш через шесть дней покончит жизнь самоубийством. У него сейчас депрессия. Так что присмотрите за бывшим президентом Академии наук. Нам же знаменитый советский ученый, известный во всем мире работами в области математики и освоения космоса, нужен?
— Нужен, конечно. Мне уже докладывали о его состоянии. А ты откуда о его будущей смерти знаешь?
— А вот это самая главная новость. На базе атлантов оказалась машина времени.
— Это то, о чём я думаю?
— Вы правильно думаете, Леонид Ильич. Я теперь и в будущее могу заглянуть, и в прошлое.
— Очень ценное приобретение. Надеюсь, от нас её скрывать не станешь?
— Нет, конечно. Но с ней могу работать только я, как и со всей базой в целом. У всех остальных может быть только гостевой допуск.
— Это понятно. Да, лихо ты развернулся за это время. Может тогда мне раньше на пенсию уйти?
— Какая пенсия, Леонид Ильич. Вы помолодели лет на десять, да и дел сейчас невпроворот.
— Так это их ты наворотил, поэтому сам и решай.
— Э, нет. Слово коммуниста твёрже стали. Вы же сами согласились только после Олимпиады уходить?
— Я после твоего лечения на молодых женщин заглядываться стал. Мне вон, может, тоже гарем завести захотелось. А я у всех на виду.