Страница 11 из 31
Мне потом многие рассказывали, что в момент просмотра нашего шоу они подумали: «Вот бы нам такого президента». Нет уж, своего выбирайте. Только на этот раз нормального.
Где то через часа полтора Солнышко попросилась переодеться. Нет, она не устала. Хотя ритм был просто бешенный, но они его выдерживали хорошо. Лозунг «Танцевальную революцию — в массы» требовал полной отдачи сил. Когда закончилась очередная песня, я мысленно отдал команду антиграву подлететь к авансцене и девчонки легко вскочили на платформу.
А мы с Серёгой в два синтезатора стали исполнять нашу электронную композицию «Children». Я краем глаза заметил, что Наташа и Ди побежали в раздевалку на помощь своим подругам. Солнышку и Маше вполне хватит времени переодеться и сделать пару глотков воды. Они должны надеть латексные топы и брюки, которые так нравятся всем.
Публика уже привыкла к летающей платформе и воспринимала её как неотъемлемую часть нашего выступления. Начало темнеть и на поверхности Луны стали ещё более заметны наши четыре буквы. При этом лунный диск оказался у нас прямо за спиной. Тот, кто решил передохнуть от танцев, просто смотрел на нас, на кадры моей лунной эпопеи и на саму Луну. Да, это было просто завораживающее зрелище.
Но тут антиграв вернул нам переодевшихся и немного отдохнувших Солнышко и Машу, после чего дискотека закрутилась с новой скоростью. Я им добавил немного бодрости, поэтому такой темп они смогут выдержать до конца. Сейчас был выход Маши с её песней «Baby One More Time», после чего её сменила Солнышко со своей «The Rhythms of The Night», а затем она спела «Believe». Вот теперь мы и проверим не совсем понятное высказывание Мика Джаггера о том, что «Иногда оргазм лучше, чем играть рок перед публикой. Иногда играть рок перед публикой лучше оргазма».
На стадионе включили дополнительное освещение и в его свете стало видно всем, что праздник продолжается. Нам оставалось отыграть ещё где-то час, когда неожиданно в
тёмном небе зажглись огромные буквы «DEMO». Я сам этого не ожидал. Это Крис, искин с базы атлантов, решила продублировать название нашей группы и организовала такое феерическое представление в небе. Я, когда осматривал один из катеров, думал о нечто подобном, но потом отвлёкся и забыл.
А вот Крис не забыла. Она считала мою мысль и поняла её, как отложенный приказ. В результате получилось невероятно красиво. «Летающие тарелки» испускали голубоватый свет и на фоне вечернего неба смотрелось это потрясающе.
Публика была в полном восторге. Она наше шоу запомнит на всю жизнь. И я решил, что в конце нашего выступления спустятся не два ЛА, а четыре. Чтобы было по одному на каждого участника нашей группы. А потом они нас высадят возле нашего лимузина, оставленного на стоянке под охраной полиции. Там нас найдут и остальные три подруги.
Предпоследней песней мы исполнили «Maniac», как в старые добрые времена первой нашей поездки в Лондон. А напоследок мы решили оставить «L.A. Calling», потому, что нас ждал впереди Лос-Анджелес, где мы дадим аж три концерта.
И вот настал момент нашего завершающего триумфа. Я всех своих предупредил, что «тарелок» прилетит четыре, а не две. Так будет смотреться эффектней.
Сквозь шквал аплодисментов я прокричал в микрофон:
— Смотрите.
И указал на небо. Все подняли головы и увидели, как, по моей ментальной команде, часть буквы «Е» отделилась и четыре светящихся ЛА начали опускаться прямо на поле стадиона. Пока все смотрели на небо, я выключил голографический проектор и, уменьшив его, положил в карман. Также я поступил с антигравом.
Замеревшая от фантастического зрелища, толпа на поле расступилась и мои четыре ЛА мягко приземлились в самом центре площадки. После чего мы торжественно сошли со сцены и направились к ним. Нас провожали лучи прожекторов. Зрители ликовали. А мы, помахав всем на прощание руками, поднялись внутрь «тарелок» и плавно взмыли вверх, дав зрителям насладится этой божественной феерией. Нам махали снизу десятки тысяч людей и что-то кричали, но мы не слышали их крики. Только их открывающиеся рты говорили о том, что они кричат нам вслед.
Мы подлетели к общему строю, собранному в четыре, теперь известные всей Америке, буквы, и я отдал команду три раза мигнуть светом, как бы прощаясь со всеми, а потом погасить иллюминацию. Всё, представление закончено.
Четыре ЛА с нами на борту опустились на стоянку, а остальные улетели в сторону лунной базы.
— Как вы? — спросил я двух своих солисток и клавишника, когда они появились из «тарелок».
В ответ Солнышко и Маша бросились мне на шею, радостно визжа.
— Это было бесподобно, — воскликнула Солнышко, целуя меня. — Я думаю, что теперь зрители после нашего шоу будут часто смотреть в ночное небо и вспоминать нас.
— И ждать, — добавила счастливая Маша.
— Круто ты это всё устроил, — сказал молчаливый Серёга, которого тоже не оставило равнодушным наше столь эффектное завершение концерта.
Полицейские, охранявшие стоянку, близко к нам не подходили. Они издалека наблюдали, как наши четыре ЛА приземлились рядом с нашим лимузином. Этого им было достаточно, чтобы завтра всем рассказывать, чему только что они стали свидетелями. Ну и ещё водитель нашего авто тоже мог наблюдать всё это прямо из отрытого окна, глядя на нас ошалевшими глазами.
А потом мы увидели наших трёх подруг, которые вышли из служебного входа стадиона и направились к нам. Толпы зрителей выходили с другой стороны Shea Stadium, поэтому девчонки дошли до нас без проблем. Полицейское оцепление пока не снимали, дожидаясь выхода последнего зрителя.
— Если бы вы видели, что творилось на поле и на трибунах, когда вы улетали, — воскликнула возбуждённая Женька, подойдя к нам. — У многих на глазах были слёзы.
— Мне это напомнило сцену из мультфильм «Малыш и Карлсон», — сказала умилённая Наташа, — когда фрекен Бок сказала: «Он улетел, но обещал вернуться».
— Мы вернёмся в Нью-Йорк через восемнадцать дней и повторим то, что мы сделали сегодня, — сказал я.
— Андрэ, — обратилась ко мне Женька, — NBC хотят купить у тебя твой фильм о Луне, который ты демонстрировал во время концерта. Они называли сумму в триста тысяч долларов.
— Мало. Я с ними ещё поторгуюсь. И у меня будет к ним и ко всем крупным телевизионным компаниям ещё одно предложение. Но только после того, как NBC купит мой фильм. А теперь поехали в Plaza, я что-то проголодался.
Мы все загрузились в наш лимузин. По дороге мы бурно обсуждали самые яркие моменты нашего шоу. Все считали лучшей его частью наше триумфальное прощание, а потом фантастический отлёт. И всё это завтра будет в газетах.
— Кстати, Жень, — обратился я к француженке, — ты собирать газеты и журналы о нас не забыла?
— Нет, — ответила та. — Я поручила это дело двум сотрудникам отеля. Не бесплатно, конечно. Я им по пятьдесят долларов в день плачу плюс расходы на прессу.
— А куда остальные «летающие тарелки» делись? — спросил Серёга.
— На лунную базу вернулись, — ответил я.
— Ты обещал нас туда взять с собою, — напомнила мне мои слова Наташа.
— Хорошо, завтра я вас всех беру с собой на Луну.
Такому моему анонсу радовались все. Видимо, Серёга тоже мечтал об этом, но спросить не решался. Да и слишком много событий свалилось на его голову за эти три. дня пребывания в Нью-Йорке.
Фургон NBC следовал за нами. Видимо, решили ковать железо, пока горячо. Я понимаю их желание, но я тоже хотел сделать свой бизнес. Меньше, чем за пятьсот тысяч, я свою запись продавать не буду.