Страница 33 из 74
Геннадия Семеновича, но все его звали только Гессом. А был он своеобразным «вечным студентом», и поступил в Универ на пределе (после 35 на дневное обучение не принимали). С ним, работа пошла шустрее, так как он приступил к рутинным полицейским обязанностям. Быстро разогнал всех по работам, и действовал, по армейским заветам. Чем бы — солдат не занимался, да хоть траву красил, лишь бы был при деле.
Ко мне подошел, узнать — чем занят, но я его направил к Наташе выспрашивать выполнение задач. Тоже мне выискался: «План — закон, выполнение — долг, перевыполнение — честь!» Только все мысли сбил, и пришлось их отлавливать разбежавшихся кто куда.
Когда начальство вдоволь продемонстрировало свою нужность, работа вернулась в нормальное русло, а аксакал сел обсуждать с Колей, что не та, дескать, молодежь пошла, и нет в них былого почтения к старшим товарищам. Я перестал слушать эту ахинею, и продолжил работу над статьей.
Засиделись после одиннадцати, и только опасение, что троллейбусы прекратят ходить — заставило завершать на сегодня, и выбираться на улицу. Там разошлись по остановкам, и разъехались на своих маршрутах. В троллейбусе стали болтать с Гришей, и как принято о работе.
— Ну как впечатления? Куратор, не оскуратился? Он — то и поставлен бдеть за исполнением «слова и дела».
— Все ново и необычно, но, тем не менее, интересно.
— Будет еще интереснее со временем. На самом деле, встречаемся не только на редколлегии, но и в домашней обстановке. А то и к Славе на кафедру биохимии заходим определить, какой на сей раз спирт — правовращающий или левовращающий. Проводим натурные эксперименты — от какого больше поутру трещит голова. Это проблема — требующая всестороннего и глубокого изучения. Он тоже раньше был в редколлегии, а сейчас аспирантит — на кафедре биохимии. А у них спирта, всегда — хоть залейся. А при желании — еще нагонят, там из их посуды, хоть десять самогонных аппаратов можно сваять. Только это жуткий секрет, о котором, пожалуй, лишь партком да ректорат не в курсе.
— Как же не в курсе. Так последний раз погрузились в эксперимент, что еле до дома довела. Все на подвиги после троллейбуса тянуло. Еще раз увижу, что у Славы дегустируете — пеняйте все на себя. — перебила Татьяна. — Гриша даже не думай к ним там присоединяться, сопьетесь все к чертовой матери. Как Хома Брут — до сиреневых чертей.
— Ага, точно: «Напился пьян, как павиан. За словом не полез в карман. Был человек, стал хулиган» или до дому добирался он «коленками назад»[18] Жизненно и образно, как и всё у Стругацких. А стишки, так сразу кандидаты в книгу — «Творчество душевнобольных и его влияние на развитие науки, искусства и техники» А ведь реальную книгу описали в «Понедельнике», библиографическую редкость[19].
— А еще забыл «позорят славный институт — такие пьяницы, как Брут» или «Товарищ, пред тобою Брут. Возьмите прут, каким секут, секите Брута там и тут» — подхватила Татьяна.
— Это пропаганда телесных наказаний, я протестую. Гриша не слушай её. А всего-то разок и было, а спирт был правильного вращения. Ведь утром после кефирчика — был совсем как огурчик.
— Точно, точно — зелёный и в пупырышках. Хорошо мама не заметила, а то обоим бы досталось, за ту твою пьянку.
— Ничего подобного, я потом нормально в школе занимался. В селе на свадьбах еще не так самогоном заправлялись. И несколько дней подряд. День у невесты, день у жениха, потом общая, и только потом свадьба. Так что, до недели гуляния доходили. А потом еще столько же лечились винцом после празднований.
— Тебе повезло, что мама не знает, про те похождения. Разбаловался там, в селе у бабушки, совсем от рук отбился. Видишь ли, как двенадцать лет исполнилось — то и взрослый — и вино в стакан наливают, и пахать, как взрослого отправляют.
— Да ладно пахать. Нормально работать, без длительных перекуров. Подход правильный, крестьянский. А не гнилой — интелихентский, где одни умные перекуры с решением проблем вселенского масштаба. Да, и юных пейзанок уже можно щупать потихоньку, без фанатизму. То есть, чтобы не застукали.
— То-то бабушка рассказывала, что гоняла крапивой тебя с девчонкой живущей неподалёку. Забыл, как бегали от неё?
— Да, ладно — забыл. С кем не бывает. Вон, тот же Александр свет Сергеевич лет сто пятьдесят назад юным пейзанкам юбки исправно задирал, пока в Одессу не сбёг задирать великосветские. А с пьяни, стреляться ездил с каким-то поручиком, и вместо пистолета взял туесок с черешней, сцену еще потом в «Выстреле» описал А нам выходит низзя? А как же лозунг всех биолухов — «Что естественно, то не безобразно»?
— Гриша, ты не смотри — это она меня так воспитывает. Как с трех лет принялась учить: читать, писать и арифметике, так и остановиться не может. Еще немного и я экстерном сдам экзамены за курс биофака, не закончив средней школы.
— Просто, забавно наблюдать. Я один в семье рос, и даже больше — у дедушки с бабушкой, вот мне и любопытно смотреть. Меня только бабушка воспитывала, и иногда дедушка.
— Ой, Гриша не рассказывай мне про еврейских бабушек, я только летом в Одессе у родственников отдыхал, и насмотрелся там во дворе, да и у нас в классе половина — это точно. Так что приходилось наблюдать, сей процесс. Вот и поведай, как тебе удавалось ускользать из под столь плотной опеки? Чтобы просто погонять мяч с ребятами во дворе, или сгонять в лес или на озеро? А музыкальная школа?
— Нет, со школой у меня не задалось. Не оказалось музыкального слуха. Но во всем остальном — пришлось соответствовать, и пятерки из школы носить и уроки дома делать.
— Я бы предложил знак доблести — «Отличный еврейский ребенок», и награждал бы им — самых выдающихся. Но, как я вижу, ты все-таки смог побороть систему, и вырваться из под плотной опеки. Уважаю. Дай пожать руку.
— Пока вы тут разболтались, мы рискуем проехать свою остановку. До свидания Гриша, — и сестра показала мне на выход, к которому и направилась.
Мы еще раз пожали руки, попрощавшись, и я заспешил следом.
Дома родители еще не спали и ждали нас. Но мы были сытые, и согласились только попить чаю. За столом поговорили о текущих заботах. Мама вкратце поведала, что там происходит в стране и мире. Она старалась никогда не пропускать новостей.
Мне новости, где говорилось о запуске очередного спутника Земли, начале производства продукции на N-ском заводе, или выплавке первой плавки в очередной домне или мартене, а то и вести с полей — казались странными. Не было — про убийства или расчленёнку, про скандалы с поп-звездами, или же подобную, ставшую привычной жвачку.
Понять, что может быть интересного в том, — что кто-то перевыполнил план, или открыл новую частицу в текущем квартале, было абсолютно неожиданным. Ведь никого не убили и не искалечили, или, наконец, не смешали с дерьмом. Вспомнился фильм поставленный Юлием Гусманом. Пока еще КВН-щиком и капитаном Бакинской команды[20]. «Туда ехали — за ними гнались, обратно едут — за ними гонятся. Какая интересная у людей жизнь!»
«Куда, куда — стремитесь вы безумцы» — восклицал Гораций, еще в годы гордого могущества Рима. Рим пал и на его развалинах восторжествовало варварство. Сейчас происходит аналогичное, и последний оплот противостоящий обществу потреблятства, терпит крах, сдаваемый своей элитой. Гружённый золотом осел, как всегда берет города и страны. Можно ли повернуть процесс? Иосиф Виссарионович бы справился, а вот захочет ли, и справится ли — Леонид Ильич, это большой вопрос? Ну да, наше дело прокукарекать, а там — хоть не рассветай.