Страница 71 из 91
Никогда не думала, что губы могут болеть от поцелуев. А они болели. Дыхание превратилось во что-то тяжелое и рваное, воздуха не хватало, но останавливаться не хотелось и не моглось. Было мало, мало поцелуев, мало касаний, мало его.
Когда Паша все-таки оторвался от меня, я даже разочаровано пискнула. Глубоко дыша, он прислонился своим лбом к моему лбу и посмотрел прямо в глаза.
- Фиа, девочка моя, - голос, будто не его, глаза потемнели от удовольствия и желания.
- Твоя, - согласилась я.
Он поджал губы и закрыл глаза, словно собираясь с мыслями и пытаясь себя сдержать от дальнейших действий. До меня вдруг дошло, что Пашка пытается не напирать силой, не принуждать меня, дать мне право выбора, чтобы я сама позволила этому случиться.
Так я вроде и не против, даже страх куда-то исчез. А вот сейчас в голову пришла здравая мысль. Нужно ему сообщить одну маленькую деталь, о которой он ни сном, ни духом.
- Фиалочка…. – шепчет, а у меня тихонечко едет крыша, - Останови меня, - легкий поцелуй в губы, потом в скулу, - Останови, пока я, еще хоть что-то соображаю, - его губы коснулись мочки ушка и спустились к шее.
А я…. Закрыла глаза, неосознанно выгнув спину и, тихо застонала, получая удовольствие и дрожа от его голоса, от его губ на моей коже, от рук, которые уже забирались под футболку и начали поглаживать спину. Черт! Если бы я сейчас не сидела, то наверняка бы просто грохнулась на пол и растеклась лужицей.
- Я сойду с ума, если ты остановишься.
Я думала, что подумала об этом, но когда меня крепче прижали к горячему телу, жар которого, я чувствовала через одежду и, впились в губы…. До меня дошло, что я сказала это вслух.
Как и когда с меня сняли футболку, а затем часть женского ажурного гардероба, я даже не заметила. Не заметила я и то, как проделала точно такой же трюк с его одеждой.
Запоминала только прикосновения его пальцев и губ к моей коже, как бережно он уложил меня на стол и стал губами исследовать доступную ему область моего тела. Сначала шея, потом ключицы, грудь, на которой он задержался, присоединяя руки. Хотелось кричать до одури, но из груди вырывались только хриплые стоны. Мои. Его. Наши….
- Паша, - прошептала еле слышно, показалось, что я даже не сказала его имени вслух.
- Да, маленькая моя, - так же шепотом, а меня выгнуло дугой.
Черт! Я, кажется, сказала, что-то не совсем приличное, но как же хорошо. До мурашек, до головокружения, до дрожи во всем теле. Все словно в тумане, чувствую только электрические импульсы и жар, который разливается по телу от ласк и прикосновений. Еще немного и я преодолею земное притяжение и взлечу высоко-высоко.
Я снова не заметила, как осталась совсем без одежды, словом, как и он. Стоп! Нужно ему сказать, только…. Поздно.
Паша притягивает меня к себе и я, закусив губу, обхватываю его за шею руками и ногами за бедра, сжимаюсь от секундной боли, что распространяется по всему телу и в тот же миг проходит, словно ее и не было.
- Твою мать, Арина! – разносится почти, что эхом, и он замирает статуей.
Слышу рваное дыхание, чувствую вкус крови во рту, ловлю затуманенный взгляд, ставших совсем черными, глаз и, тянусь к губам.
Павел.
Я же говорил, что маленькая прекрасно смотрится на этом чертовом столе. Пытался держать себя в руках, но с каждой минутой, становилось все труднее это делать. Нет, я не хотел, чтобы все повторилось, как в прошлые разы, поэтому и попросил меня остановить. Пока я еще мог остановиться. Фиа должна мне доверять, должна верить, что я не причиню ей вреда, что никогда не сделаю того, чего она не хочет, что никогда не предам ее.
Я буду выполнять ее желание, каждый день, каждую минуту, секунду. Лишь бы она рядом, навсегда со мной, только моя.
Девочка не попросила, не остановила меня, отзываясь на мои ласки. После ее слов о сумасшествии я, кажется, и сам чуть не тронулся рассудком. Маленькая сама этого хочет, сама тянется ко мне и даже не замечает своих действий. А мне натурально сносит чердак от ее ласк, когда ее пальчики касаются меня.
Пытаюсь сохранять хоть малейшую часть здравого ума, чтобы моей крохе было хорошо. Получается с трудом, от запаха ее нежной и горячей кожи – сносит крышу, хочется ее всю, чтобы целиком и полностью, без остатка, чтобы вся моя.
Найду каждого, кто прикасался к ней и переломаю руки, выдерну не нужные органы и сверну шеи. Мысли немного отрезвляют, действуя как тормоза, не давая накинуться на нее, как голодному зверю на лакомый кусочек. Но ровно до того момента, как девочка шепчет мое имя и в ответ выгибается дугой.
Дальше сплошной туман в голове и дикое сердцебиение в ушах, смешанное с ее стонами, которые полностью лишают всех мыслей.
Как мне до сих пор удавалось себя сдерживать, сам не понимаю, только больше не было сил. Притянул ее к себе и…. Маленькая, вцепившись в меня, сжалась всем телом и сдавленно пискнула.
Черт! Она…. Она же….
Я полный кретин, идиот и просто придурок. Признаю полное свое поражение перед девчонкой. Перед моей маленькой, любимой девочкой. И теперь только моей. Моей, от кончиков пальцев до кончиков волос, моей, от дыхания до бесконечности ее души, моей во всех смыслах и понятиях.
Коротко целует меня, и я чувствую на губах, привкус крови. Твою…. Лучше бы меня укусила.
- Отомри и не останавливайся, - шепчет, тянется за поцелуем, а у меня снова едет крыша.
Не могу отказать ей, не могу сопротивляться ей, не могу не подчиняться ей. Кроха сводит меня с ума, лишает разума, оставляя только жгучее желание владеть ею.