Внутри

Когда-то давно, еще в студенческие годы, Дубинин считался перспективным женихом, и девушки с удовольствием отвечали на его неуклюжие ухаживания. А у нее были синие глаза и еще две внушительные причины для длительных отношений, которые закончились ровно через год после того, как начались.

- Дорогая, ты помнишь, какой сегодня день? Наш первый юбилей!

- Юхуу! – и она ушла, устав радоваться мелочам, которые, как выяснилось, он ценил больше, чем семейный комфорт. Честно говоря, он так и не понял, что именно ее не устроило в их совместной жизни. Наверное, все же постоянная нехватка денег. Хотя мама говорила, что ему просто не повезло. Так или иначе, но с тех пор он утратил способность притягивать к себе внимание представительниц противоположного пола. Еще совсем молодой, он, тем не менее, производил впечатление не самого удачливого мужчины далеко за сорок.

- Ну, что с тобой делать? – осуждающе разводил руками отец. – Вот когда я был в твоем возрасте, каждая вторая считала счастьем оказаться в поле моего зрения. Ну, и не только если ты понимаешь, о чем я.

- Да, папа.

- И я имел возможность выбирать. И знаешь, почему мы до сих пор живем с твоей матерью и при этом счастливы?

- Да, папа.

- Вот именно! Потому, что она не была для меня последним шансом. А в твоем случае любая, кто согласится стать твоей женой, автоматически попадает в зону риска – невозможно, ухватившись за соломинку, построить из нее плот. С ее помощью можно только до берега добраться! Да и то вряд ли.

Этот старый философ в майке-алкоголичке и трениках с вытянутыми коленками действительно кое-что соображал в жизни. Глядя на него, Карл был вынужден признать, что тот живет так, как хочет – и даже его сомнительная манера одеваться соответствовала его представлению о внутреннем комфорте.

- А ты? Что мешает тебе оставаться самим собой?

- Да я вроде такой, как есть, - Дубинин провел рукой изящную линию вдоль собственного тела: мол, любуйся мной полностью. – Что тебя во мне не устраивает? Работой обеспечен, жилплощадью – тоже. Или ты забыл, как вы загнали свою квартиру и переехали ко мне? Как ты тогда сказал? Пока не подвернется что-нибудь подходящее, так вроде? Не напомнишь, сколько лет назад это было?

- Я вообще не понимаю, в кого ты такой. Не мужчина, а тряпка. Тьфу, - плюнул отец и с раздраженным видом вышел из комнаты, избежав, таким образом, неудобной для себя темы разговора.

Карл улыбнулся, смакуя  эту свою маленькую победу – прежде ему никогда не удавалось вывести старика из себя. Впрочем, несмотря на все это, он прекрасно понимал, что его неудачи на любовном фронте никак не связаны ни с родителями, ни с маленькой зарплатой. Все дело было в нем самом. Женщины чувствовали сильных мужчин и тянулись к ним. С ним все было иначе. Он просто никогда не умел быть гарантом чего бы то ни было – даже для себя.

- Извините, - девушка-подросток, уткнувшись в электронный девайс, налетела на него сзади так неожиданно, что он едва не потерял равновесие и не рухнул прямо под колеса проезжающего мимо такси. – Вы в порядке?

- Хм… - Карл оглядел себя с ног до головы, словно желая убедиться в том, что все его части на месте, и улыбнулся. – Да, кажется, все в порядке. Пожалуйста, будьте осторожнее.

- Конечно, - весело кивнула та. – Успехов!

Девушка уже давно скрылась из виду, а Дубинин все смотрел ей вслед: странно, но столкновение с этим беспощадно жизнерадостным существом повлияло на него так, что вдруг и его жизнь стала казаться не такой уж бессмысленной и скучной. Прищурившись и прикрывая глаза ладонью, журналист посмотрел на небо, ожидая увидеть там то, что в детстве наполняло его счастьем, но нет – городской воздух успешно заменял голубой цвет серым, и солнце даже не пыталось это исправить.

Очередной приступ меланхолии, который уже готов был завладеть им полностью, прервал внезапно заверещавший мобильник. С недовольным видом достав его из кармана, Карл нахмурился: номер был ему совершенно не знакомым. Тем не менее, вспомнив, что его рабочий день еще не закончился, он нажал на кнопку ответа:

- Слушаю.

- Мсье Дебо? – в трубке раздался дребезжащий старушечий голос.

- Дубинин, - поправил он раздраженно, поскольку не любил, когда кто-либо коверкал его и без того не самую серьезную фамилию. – Карл Дубинин. Чем могу помочь вам?

- О, простите, - в голосе послышалось такое искреннее сожаление, что журналист почему-то сразу почувствовал себя виноватым. – Мне ваш телефон дали в редакции и посоветовали связаться с вами лично, если вы не позвоните мне в течение двух часов. Я честно подождала сто двадцать минут и вот – я вам звоню. Меня зовут Мария Степановна Мартынова. Наверное, вам говорили обо мне.

Говорить-то говорили, подумал Карл, но что с того? Мартынова – интересная фамилия, убийственно знаковая. Карл любил знаки и всегда следовал им. Старуха еще что-то рассказывала, но журналист уже мысленно согласился встретиться с ней, хотя раньше планировал ограничиться разговором по телефону.

- Да, да, конечно, я обязательно подъеду, - Карл быстро достал записную книжку и маленький карандаш, который всегда держал под рукой, и записал адрес. – Прекрасно! Буду у вас в течение часа. До свидания.

Отключившись, он снова взглянул на небо, и оно показалось ему не таким уж и грязным. И если птицы, сидевшие на проводах, еще несколько минут назад не вызывали в нем ничего, кроме тоски и раздражения, то теперь они выглядели даже немного милыми.

- Если бы она еще и родственницей того самого Мартынова оказалась, то было бы совсем хорошо, подумал Карл, но тут же усмехнулся и пожал плечами: надеяться на такое совпадение было глупо. Решив, что прогулка пойдет ему на пользу, он зашагал в сторону спальных районов, где, судя по адресу, обитала тема его будущей статьи.