Страница 12 из 21
За дверью велись быстрые переговоры. Я изо всех сил пыталась их подслушать, но легкий шум в наушнике мешал сосредоточиться.
Потом наступило долгое молчание. Очень долгое! Подозреваю, тюремщики спорили, угрожать мне или пообещать завтрак за хорошее поведение. Должна признать, завтрак сработал бы.
Легкий сквозняк прошелся по шее, взъерошил волосы на затылке.
«Что за?..» – я прекратила прожигать взглядом стену и резко обернулась.
– Леди Керейра, вы арестованы.
Трое. В защитных костюмах. Щитки на шлемах опущены, массивное оружие вроде дробовиков направлено на меня.
«Телепорт?! А в мой мир он может забросить?» – но за их спинами виднелся разочаровывающий провал в стене.
Банальный тайный ход… Стало обидно до слез. Ночью я потратила пару минут на поиски скрытых рычагов и отказалась от этой затеи, сочтя ее чересчур нереальной даже для мира с драконами. Что мешало быть чуть-чуть настойчивее? Или везучее?!
– Леди Керейра, вы арестованы, – повторил человек, стоявший в центре.
– Ну и?.. – Я не хотела нарываться, но скорбь по профуканной возможности рвала душу. – Есть еще варианты? Огласите весь список.
Он сделал короткий шаг вперед.
– Сопротивление бесполезно.
– Кто бы сомневался!
Интересно, что они приготовили на этот раз? Хлороформ? Инъекцию транквилизатора? Старый добрый хук в челюсть?
– Отключите силовые щиты, леди.
– Вы белены объелись, милорд?
Согласна, так не разговаривают с тем, кто держит палец на спусковом крючке, но произнесенный серьезным тоном абсурд вывел меня из себя. Пусть я и оказалась между драконами и имплантами-передатчиками (между магией и технологией, проще говоря), есть же предел фантазии! Позавчера я была шпионкой-киллером, вчера – отродьем Ньепы, а сегодня кем? Гостьей из будущего? Инопланетным пришельцем? Самой Ньепой?
Вояки смотрели выжидающе и не приближались. Ждали, что «цель» хлопнется в голодный обморок без участия с их стороны?
Я в задумчивости провела рукой по волосам и заорала, порезав ладонь по всей ширине. За ночь невидимая корона здорово подросла. Обзавелась дополнительным рядом зубцов, «разложилась», как цветок… Судя по ощущениям, на моей голове находилось что-то вроде острейшего лотоса.
Остатки простыни послужили неплохими бинтами. Люди с оружием наблюдали за моими потугами остановить кровь и тихо переговаривались. О чем? Воображение составляло из доносившихся до меня звуков фразы вроде «Огонь на поражение! Приготовиться! Пли!», но я понимала, что это болтает назревающая паника, а не долинейцы.
Затем в ход пошла рация и ситуация слегка прояснилась.
Убивать меня не собирались даже в крайнем случае, что несказанно радовало, и благодарить за это стоило некоего «ненормального рие Нордеса». Обезвредить же требовалось всенепременно (приказ исходил от «бешеного рие Нордеса»), причем любыми способами вплоть до членовредительства (указание «беспутного рие Нордеса»), что здорово подрывало веру в счастливый финал.
– Простите, что вмешиваюсь…
На мой голос охрана (или местный аналог полиции?) отреагировала щелканьем затворов.
– Я сдаюсь. Щиты отключены, кочерга отложена, ночных горшков тут больше нет. Просто не трогайте мою голову, и все будет в порядке.
Сдавленный хрип подсказал, что о приключившемся с принцем Эндером несчастье уже осведомлены многие.
– Наручники? – Я медленно протянула руки, стараясь не смотреть на перетянутую лоскутом ткани ладонь.
Рация взорвалась пронзительным писком.
Минуту спустя к нашей теплой компании присоединилось новое лицо. Весьма влиятельное лицо, между прочим.
Оно заявило, что забирает меня, гражданку Ластонии, в ластонское посольство. Пригрозило международным скандалом. Пообещало притянуть Эндера к ответственности за измывательства над иностранкой.
Звучало это все весьма заманчиво, вот только, хоть убейте, я не радовалась неожиданному защитнику. Он был мне знаком. Я его уже встречала, причем точно не в Долинее.
***
Ластонский дипломат умел изрекать угрозы столь любезным тоном, что хотелось лезть на стену от переизбытка меда. Правда, толку от них оказалось мало. Единственное, на что согласился озлобленный сверх обычного дознаватель, – разрешение переговорить со мной в приватной обстановке. Нет, не в посольстве. В кабинете многоуважаемого шаерона, причем то, что нас будут подслушивать, даже не скрывалось.
– Уштер Отт. – Когда мы с новым «другом» остались наедине, пришло время познакомиться.
– Не Айра Керейра. – Я безуспешно пыталась вспомнить, где его видела.
– Разумеется, Анна Леонидовна. Приношу свои извинения за досадное недоразумение.
Вот клубочек и начал распутываться… Этот человек знал мое имя и, несомненно, знал, что происходит. Он обещал немедленное возвращение домой и хорошую материальную компенсацию. От меня требовалось всего ничего: рассказать Викарду рие Нордесу правду.
«Правда» была напечатана крохотными буковками на бумажной салфетке, которую Отт ткнул мне в руку жестом прирожденного вора.
Я сжала ее в кулаке, не представляя, что делать. Нас лишь подслушивали? Или соглядатаи следили за каждым моим движением?
– Ничего не скрывайте, Анна. – Собеседник дружески потрепал меня по плечу и сел в кресло.
И что это означало? Не бояться и читать прямо тут? Или выучить назубок, чтобы не упустить ни единой детали «легенды»?
Я пристально посмотрела на Отта, не в силах разобраться с намеками.
Он выглядел на все сто. Лет, не процентов. Этот костлявый старик, одетый в темно-серый костюм-тройку, мог видеть дореволюционную эпоху. Его голову венчала розовая лысина, грозившая очень скоро окончательно убрать с черепа ободок редких седых волос. Морщинистая кожа шелушилась, тонкие бескровные губы непрестанно подрагивали, большой нос с горбинкой напоминал клюв. Лишь зеленоватые глаза были необычайно ясные и молодые.
Уштер Отт производил приятное впечатление. Он из тех, о ком с затаенной гордостью говорят: «Старая школа!» и кого ставят в пример детям.
Но меня ластонский дипломат настораживал. Во-первых, я пока точно не знала, что такое Ластония. Во-вторых, в моем понимании правда – это правда, а не сочиненные невесть кем строчки. В-третьих, Отт разбирался в ситуации. Уж не участвовал ли он в моем появлении на рынке благородных бесприданниц?
– Не бойтесь, Анна. Все будет хорошо.
«Ваш имплант починят, и вы станете идеальной марионеткой для Арины Керейры», – просилось на язык продолжение фразы.
Я не верю ни в интуицию, ни в шестое чувство, ни в присланные из иных измерений подсказки. До визита в Долинею меня считали безнадежной реалисткой. Я обожала фантазировать, но очень четко отличала границы вымысла. Так почему же сейчас безобидный старик с добрыми глазами вызывал больше опасений, чем Рик и его смертоносные перчатки, чем шаерон и дробовики охраны, чем Эндер и кочерга?
– Вам нечего опасаться, Анна. Мы не бросаем своих граждан в беде.
«Мы избавляем их от неприятностей быстро и навеки», – моя паранойя вновь не смолчала.
– Мы не оставим вас на произвол судьбы, – продолжал Отт. – Как только вы расскажете долинейским властям правду, это все закончится.
Я осторожно развернула салфетку.
– Вы умная девушка, Анна.
«Зато память у меня дырявая», – огорчилась я.
– Семен Андреевич? – сказала наугад. – Простите, плохо запоминаю имена и могу ошибаться.
– Уштер Отт, – прозвучало с улыбкой на физиономии и льдом в голосе.
«Семен Матвеевич Андреев!» – характерный тон дал подсказку.
Человек, сидевший напротив меня, был не из моей повседневной жизни, а из телевизора. Я видела его в какой-то передаче о дипломатии в СССР. История не относится к моим увлечениям, но Семен Андреев – тезка дедушки, и имя врезалось в память.
– Матвеевич. Еще раз прошу прощения за ошибку. А Ластония, значит…
– Жако Лэй вас перевербовала? – Собеседника словно переключили в другой режим. – Вы пытаетесь доказать, что я некомпетентен?