Шанс на выбор

– Если бы мы жили в штатах, я мог как девочка визжать от восторга при футбольной команде, – улыбается Алестер. – К счастью, мы не там. Я подумаю.

– Конечно, – хихикает Вики. – Я уже вижу, что ты визжишь от восторга, только внутрь себя.

– Это же Канада, сколько гребаных чемпионатов были нашими?

– Почти все, – усмехается Филип.

– Успокойся, милый, – пихнув Алестера бедром, она широко улыбается. – Они же не из сборной страны.

– Даю сотню, что хотят в ней быть, – кивает друг, пока моя челюсть готова рвануть под ноги, но я крепко стискиваю зубы и сижу вполне спокойно.

Шон, Филип и Вики начинают громко спорить между собой, говоря, что у университета сменился тренер, которого до сих пор никто не видел и не знает. Он же имел такую наглость, распустить прошлогодний состав команды, решив отобрать новый. Каждый из них строит догадки и создаёт образ из слухов, в то время как я полностью абстрагируюсь от разговора, как и Алестер.

Парень склоняется к моему уху и шепчет:

– Ты не говорила, что он гребаный хоккеист.

– Для меня это такая же новость, как и для тебя.

– Какого черта вообще? Ты же знаешь, что это хреново. Каждый знает, что это хреново.

– И все всё равно хотят быть в их компании, присутствовать в их гареме и пользоваться вниманием.

– Я не видел, чтобы ты в школе бегала за кем-то, желая быть популярной.

– Потому что все они смазливые идиоты, которые рады воспользоваться ситуацией.

– И с чего ты решила, что тут не так же? Я слышал и знаю лично, что университетская команда не лучше. У них мозг в члене, разве что возрастом старше.

– Как будто это отсутствует у других парней, – ворчу я.

Алестер окидывает взглядом все столы и останавливается на одном, игнорируя мои выпады. Стол переполнен девчонками, хихикающими над каждым брошенным словом из уст парней. Они словно в кино или сериале, где при поднятой по табличке, нужно посмеяться или заахать.

– Вон они, – говорит он, – не вижу среди них тебя.

Пожимаю плечами.

– Возможно, я претендую на младшие лиги, – хихикнув, отворачиваюсь и делаю глоток сока.

– Круто, только их нет. Тут только одна команда. Я не слышал, что кто-то из этой кучки в сборной этого года.

– Видимо, слава навечно, неважно, в команде ты или уже нет.

Алестер фыркает и несколько секунд внимательно смотрит на меня.

– Он думает членом, Эм.

– Ты даже не знаешь его.

– В том то и дело, что ты тоже, – парирует друг. – Ты защищаешь, и при этом даже не знаешь его. Из-за того, что он один раз помог тебе, не означает то, что у него нимб над головой.

Свожу брови и смотрю на Алестера из-подо лба.

– Ты же сам говорил, чтобы я развлекалась и отрывалась. Ни в чём себе не отказывала.

– Говорил, но я не хочу, чтобы ты была одной из тех, кто крутится вокруг них и не уважает себя, а они пускают тебя по кругу ради развлечения.

– То есть, если это будет какой-то неприметный парень, то я могу, ведь он не будет развлекаться? Это не равносильно?

– Черт, – буркает он. – Как это вообще могло произойти? У тебя Стокгольмский синдромом?

– Он не был моим мучителем.

Алестер коротко улыбается, но ради внешнего вида. Его ладонь берёт мою и поднимает со стула вслед за собой. Все три пары глаз устремляются в нашу сторону. Ему хватает лишь подмигнуть ребятам, чтобы утащить нас «по делам».

Парень шагает вперёд, и как только двери хлопают за спиной, он продолжает свою нотацию дальше.

– Уже им является. Он предлагает тебе гребаную дружбу.

– Конечно, ведь парень у меня есть.

Алестер резко тормозит. Его глаза встречаются с моими. Сразу понимаю, что сказала. Хочется заштопать собственный рот.

– Я говорил, что ты не обязана, к чему эти одолжения?

– Знаю. Я согласилась сама. Вырвалось…

– Мы можем порвать прямо сейчас.

– И всё покатится по наклонной.

– Эмма, ты не понимаешь? – вздохнув, Алестер стискивает на переносице большой и указательный палец, качая головой. Он отпускает моё запястье. – Я живу так, как хотел, а ты ограничиваешь себя. Я чувствую себя из-за этого дерьмово.

– В чём я себя ограничиваю?

– Ты не можешь быть с кем-то.

– Я и не хотела быть с кем-то.

Алестер издаёт смешок, наполненный грустью, он вновь качает головой, словно разочарован во мне и оскорблён.

– Хочешь сейчас, но не можешь, потому что чувствуешь себя обязанной мне.

– Какой в этом толк, если другой человек не хочет идти навстречу и принимать тебя? Будет другой. Возможно, он поймёт.

Слабая улыбка друга наполнена печалью. Беру его ладонь и переплетаю наши пальцы.

– Ты не понимаешь, Эм, – тихо выдыхает Алестер. – Не нужно жить тем, что будет, жить нужно тем, что есть. Завтра или через неделю будет конец света, а ты так и оставляла на будущее то, что можно сделать сегодня.

– Я не могу так. Я уже сделала несколько шагов, больше не хочу. Он сам сказал, что это он должен быть тем, кто добивается, а не тем, кого добиваются.

– Он полный идиот, если не понимает, что теряет. Я докажу.

Крепче сжав мою ладонь, Алестер поднимает уголки губ. Его лицо начинает светиться ярче солнца. Пугаюсь, когда он чуть ли не тащит меня за собой. В эту самую секунду не понимаю, что у него на уме. Первый раз в своей жизни, я не могу прочесть ход его мыслей и идей, которые возникли в сознании. Это и пугает. Иногда Алестер довольно непредсказуем, он может выкинуть всё, что угодно.

Происходит именно так.

В горле пересыхает в тот момент, когда он начинает заглядывать в аудитории. У меня есть догадки, кого он ищет, но я и не подозревала, насколько всё ужасно. Понимаю это только тогда, когда он затаскивает меня на порог аудитории, где профессор готов начать лекцию. Тошнота подступает к горлу, когда замечаю на одном из подъёмов Эйдена. Хочется провалиться сквозь землю, ведь сейчас разыграется самое настоящее представление.

Какого же моё удивление, когда Алестер обращается не к нему, к счастью, рядом нет ни Рэна, ни Картера. Эйден один. Друг смотрит в другую сторону от него. Кажется, он вовсе не замечает его, но я знаю, что это специально.

– Я задолбался тебя искать, Харпер, – сообщает Алестер, смотря на Брейди, который удивлён не меньше меня. Вероятно, он искал любого знакомого, который обитает в одной аудитории с Эйденом. К счастью или нет, он имеет слишком много знакомых.

Профессор откашливается, привлекая внимание Алестера к себе. У него отлично получается.

– Извиняюсь, я тут пытаюсь соединить сердца влюблённых, – заявляет Алестер, из-за чего я давлюсь воздухом.

Хочется кричать: «Какого черта ты творишь!?». Но я лишь сжимаю его ладонь, и пытаюсь хоть как-то повлиять, дёргая руку. Конечно, он сжимает мою в ответ, и силой удерживает в ровном положении, не позволяя делать движения маятника.

– Не смею мешать силе любви, – с улыбкой, вторит профессор, махнув в сторону студентов. – Кого решил пристрелить Амур?

– Она мне все уши про тебя прожужжала, Харпер, тебе лучше поднять свою задницу и тащить её сюда, – с довольным выражением лица, сообщает Алестер.

– Если это не свидание, то я отсижусь тут, – усмехается Брейди.

– Вы идёте на него прямо сейчас.

Серые глаза Алестера обращаются к профессору, который вскинул брови, и смотрит на парня в ответ.

– Вы ведь не против, профессор?

– Возьмёт конспекты у других, – отмахивается мужчина.

Улыбка расплывается на губах Брейди. Парень хватает рюкзак и закидывает его на плечо, буквально слетая со ступенек, пока притихли остальные. С его массивным весом, я шокирована, что ступеньки не ломаются пополам при наступлении. На лице Брейди озорство и веселье, словно он ждал этого момента всю жизнь. Актёрская игра претендует на должность лучшего.

Ладонь Алестера покидает мою, зато на плече появляется рука Брейди, который тянет меня в свою сторону. Какие они все тяжёлые, Боже мой.

– И года не прошло, Эм, – улыбается Брейди. – Думал, не дождусь.