Добавить в цитаты Настройки чтения

Страница 18 из 171



- Всем слушать сюда! Для тупых и недоношенных, повторять не буду. Кто не понимает с первого раза, поймет после знакомства с моим верным помощником… господином кнутом! 

Голос погонщика разносился над посадочной площадкой трубным ревом, смешиваясь с отголосками десятков таких же инструктажей.

- После прохождения капсулы биоконтроля, бегом подымаемся по трапу и занимаем любое свободное место! На проходе толкучку не создавать, башкой не вертеть, вопросы не задавать, потому что никто вам отвечать не будет! Все узнаете по прибытию на фильтрационный уровень сегмента!

Возвышаясь над притихшей толпой из растерянных подростков, сидевший на рипе погонщик наградил толпу много обещающим взглядом. Смущенно прижимаясь друг к другу, подростки пытались в толпе укрыться от пронизывающего ночного ветра, и не сводили глаз от возвышавшейся погонщика на грозном рипе.

- А если какая-то тварь, все-таки решит мне доставить хлопот идиотскими истериками или тупорылыми вопросами, а не дай Смотрящий слабости, вздумает обосраться не дотерпев до отхожего угла, то эта отрыжка спермотоксикоза будет вылизывать трюм вонючим ртом пока рифленый пол не заблестит как новый!

В подтверждение слов наездника полуживой механизм клацнул стальными челюстями. Сверля потенциальную добычу оптическими датчиками, излюбленная погонщиками разновидность транспортного киба едва сдерживалась от желания размяться. Пробежаться массивными лапами по лопающимся и хрустящим телам жертв, и вдоволь утолив инстинкт убийцы, подняться в воздух на сиянии энерго крыльев.

     Над площадью пронесся протяжный гул. Оборвавшись на высокой нотой, звук растаял в гуле оживающих двигателей.

На бетонной проплешине, выхваченной из темноты множеством прожекторов, устало заворочалось что-то огромное, стальное и отгонявшее ночную свежесть маревом раскаленного нутра. Тяжелый скрип и гул множества механизмов скрывающихся под внешним панцирем транспортного рипа, разносился над посадочной площадкой стоном тысяч тон металла.

И когда сияние от тотема Смотрящего вспыхнуло ярче прожекторов, стальной монстр притих и покрылся десятками сияющих светом проемов.

- Все ждут моей команды, и только после того как я прикажу бежать, ваше стадо начинает движение за этими стрелками на земле. Обозначение нашей группы это красный треугольник и три синих шара внутри. Вы должны исполнять все команды световых указателей именно с этим символом. Запомните его и что бы даже ночью, смогли опознать его среди символов других групп. Все ясно?

Не стройное блеяние было прервано громовым ревом:

- Не слышу!

-  Да, мастер боли!

Почти в унисон ответили подростки, собранные со всех ясель. Не различая своего голоса, Юрган стоял вместе со всеми, и едва понимая, что происходит, стоял как в тумане.

В голове крутился полный калейдоскоп из мыслей, смутных образов и каких-то звуков. Больше всего почему то помнился вечер у костра. Когда сидели только старшие подростки. Рядом крутились какие-то улыбчивые незнакомцы. Дальше был блеск новых шунтов, вновь фальшивые улыбки и полное равнодушие во взглядах. 

А дальше короткая вспышка боли в затылке и неземное блаженство во всем теле. Оно было везде и во всем, но в голове звенело и трещало. Сквозь отступающую эйфорию, что застилала глаза туманом, он начинал чувствовать холод ночи и боль.

 На теле алели свежие рубцы от энергкнута, в раскалывающемся затылке он нащупал выступающий набалдашник какого-то устройства, а в сознании крутились последние слова Жабы: «Прости, но так нужно …».

И только сейчас он стал понимать, что ничего веселого в первой пункции и в забавных дядьках и милых зверушках нет. Что лопнувший как перезрелая ягода череп Горбыля, на Посвящении был не веселым событием, а несчастным случаем от нештатного срабатывания нового инъектора. И только сейчас стало доходить, что  это не смешной сон, и что он больше никогда не увидит и не услышит веселый гогот нескладного минимала…

- Чего застыл? Вперед, сучье вымя!

Пронзительный свист и обжигающий удар по плечу, вывел Юргана из ступора. И сработавшие рефлексы бросили тело вслед за белевшей впереди спиной минимала, с выбритым затылком и блестевшими в темноте новым имплантом.

 Перебирая ногами по светящейся на земле ленте, Юрган пытался вытряхнуть из головы остатки эйфории и разобраться с ощущениями.

Туман в голове стал таять, и окружающий мир обретал пугающую четкость. И чем больше Юрган бросал взгляды по сторонам, тем больше ему не нравилось увиденное. С памятью творилась какая то беда и постоянная боль в висках не давала разобраться что именно не так, но он точно помнил, что такого не было в рассказах матерей и фильмах с наставлениями Смотрящего.

Можно конечно все списать на уставших и раздражительных погонщиков, от ночной смены ставшими такими щедрыми на свист кнутов, но как объяснить живописные картины у трапов?! В стороне от беговых маршрутов с бледными юнцами, валялись тела корчащихся в агонии подростков.  Стараясь избавиться от боли, мальчишки разевали рты как выброшенные на берег рыбы и едва что не выдавливая себе глаза, пытаясь избавиться от распирающей голову боли. Но больше всего пугали люди в серых тогах с мертвым выражением лиц.

Они молча стояли над корчившимися подростками и ждали.

И только изо рта очередного несчастного начинала идти белая пена, безвольное тело хватали за что придется и уволакивали к темным провалам в брюхе транспортника.

В голове вдруг проступило неожиданное прояснение сознания и всплыло объяснение. Кто-то ему объяснял, что это последствия не правильной настройки импланта.  Чужеродная механика не всегда может настроиться на единый биоритм с мозгом донора. И у такого несчастного теперь каждая откачка излишков серого вещества будет происходить с приступами. И когда-то настанет момент когда кто-то сломается. Или имплант начнет спонтанную откачку мозгового вещества вместо излишков, или несчастный разобьет себе череп, после очередной пункции.  И самое страшное было в том, что уже ничего не исправишь. Перестанешь делать пункции,  плотность постоянно растущего кортекса будет увеличиваться с каждым часом.  И спустя двадцать четыре часа ты будешь готов сам вскрыть себе череп обо что угодно, и как угодно, лишь бы избавиться от внутричерепного давления.