Клич стаи

Судороги. Каждая мышца изворачивалась.

Ладони, руки, плечи, торс, все вырывалось, пыталось отбросить, отторгнуть то что лежит на ладонях, в них сконцентрировалась боль и страдания, не выносимые муки. Сумасшедший водоворот не своих ощущений буквально выворачивал сознание наизнанку, пропитывал его душу чужой болью отчаяния, обреченности и безысходности.

 Юрган был одновременно умирающим от голода стариком и юнцом чей позвоночник дробился под ударами энергокнута погонщика.

 Он был мужчиной, получившим увечье на конвейере, и ставшим обладателем отрицательного социального статуса. Доведенный до полубезумного состояния постоянным недоеданием, человек сдавал за каждую порцию еды большую норму пункции, что с каждым разом оставляла в нем все меньше и меньше человеческого, пока его сознание не утухло в обтянутом скелете живого трупа.

Он был матерью ребенка, комочка счастья, который она носила под сердцем, и вдруг его забирают, а ее вновь бросают в пенал без окон и дверей. Он был тем ребенком, который чувствовал последний раз, биение материнского сердца. Больше в этой жизни он его не почувствует. И душа ребенка надрывалась криком протеста.

Криком, который никого уже не интересовал.

 Но он оставлял отпечаток в ткани мироздании.

Шрам.

Горный хребет, который накапливался и множился за пределом осязаемого, за границей видимого, энергией, информационным возмущением. И сейчас вселенная была готова вернуть этот дисбаланс обратно в мир. Она готова была протолкнуть его через малейшую щелочку, трещинку. И вот появилась дверь в мир – Юрган. И через него в реальность пыталось пробиться равновесие, расплата, возмездие, что ждало своего времени двести лет…

Воткнутый в сознание ледяной коготь, что разрывал образами и ощущениями чужих видений, вдруг покрылся дымкой. Откуда-то пошло тепло, что стало обволакивать сознание мягкой пеленой. Слой за слоем проникала в него тихая мелодия знакомого голоса.

Напевая мелодию из слов, что возникали в ней сами собой, Деми делилась с ним теплотой души. Отогревая сознание любимого, без подготовки коснувшегося информационной матрицы мироздания, Деми плела над рассудком Юргана сложный узор из энергетических линий.

Извлекая из струн своей души мелодию, ее сознание сплетало над любимым корсет, способный выдержать столкновение с чужими страданиями, которые будут сочиться через этот камень, въедаться в неподготовленное сознание черной тоской. Она старалась что бы Юрган не сошел с ума.

Именно ее защита, сплетаемая под надзором Видящей и подпиткой старших чтецов, должна уберечь любимого в этом путешествии. И по тому у нее так болит душа. Ведь она отправляла своего Юргана по дороге в один конец. Но кто она такая что бы спорить с судьбой?

По этой причине Деми вкладывала в корсет всю себя, до донышка, по максимуму. Дабы осталась малейшая искорка надежды, что бы потом разгореться в пламя уверенности, что он вернется! А остальное уже будет зависеть от Юргана... И этого камешка, по сути своей уже переставшего быть речным голышом. Теперь это точка отсчета. Песчинка, которая породит лавину изменений, что погребет Осирис от полюса до полюса.

ГЛАВА 5

-Ду­ма­ешь, на этот раз по­лу­чит­ся? - го­лос ста­рой Ха­нум про­зву­чал су­хим трес­ком де­ре­ва ис­су­шен­но­го не од­ним го­дом жиз­ни под све­том Оси­ри­са.

- Ра­но или позд­но, долж­но по­лу­чить­ся, - от­ве­ти­ла Ви­дя­щая.

При­ни­мая тря­су­щи­ми­ся ру­ка­ми гли­ня­ный кув­шин с ле­дя­ной во­дой лес­но­го ру­чья, ста­ру­ха жад­но при­па­ла к гор­лыш­ку. За­про­ки­нув го­ло­ву, она гло­та­ла по­ли­вшую­ся во­ду, слов­но не пив­шая веч­ность. Ко­гда пус­той кув­шин был воз­вра­щен сто­яв­шей ря­дом ста­ру­хе, Ви­дя­щая на­гра­ди­ла спро­сив­шую же­ст­ким взгля­дом.

- Ты ви­дишь то, что я упус­ти­ла?

- Нет, стар­шая, - от­ве­ти­ла Ха­нум, пря­ча гла­за в тра­ву, по­спеш­но скло­нив го­ло­ву, - ни­кто не под­вер­га­ет со­мне­нию твою си­лу. Из вет­ви на­ше­го де­ре­ва ты силь­ней­шая Ви­дя­щая.

- То­гда по­че­му в тво­ем го­ло­се со­мне­ние?

- Это уже шес­той кан­ди­дат. И с ка­ж­дым ра­зом при­кос­но­ве­ние к стру­нам ми­ро­зда­ния про­хо­дит все тя­же­лее. Бо­юсь как бы в оче­ред­ной раз, нас не на­кры­ло вол­ной воз­му­ще­ния ин­фор­ма­ци­он­но­го по­ля, и мы бы не оси­ро­те­ли, ли­шив­шись яр­кой лич­но­сти дре­ва шко­лы Чис­то­го Ру­чья.

Не от­ры­вая взгля­да от се­дой ма­куш­ки скло­нив­шей го­ло­вы стар­шей сре­ди чте­цов, Ви­дя­щая всмат­ри­ва­лась и ду­ма­ла над про­зву­чав­ши­ми сло­ва­ми.

В сло­вах ста­рой ведь­мы был ре­зон. И да­же боль­ше чем по­зво­ли­ла се­бе оз­ву­чить ста­рая пе­реч­ни­ца, все­гда чо­пор­но от­но­сив­шая­ся к ее воз­не с кан­ди­да­та­ми. По­хо­же, и она чув­ст­ву­ет при­бли­жаю­щую­ся вол­ну, вот толь­ко не­пра­виль­но ее по­ни­ма­ет. Это не вол­на воз­му­ще­ния на их при­кос­но­ве­ние к ту­ма­ну бу­ду­ще­го. Это уже стру­ны не­зри­мо­го ми­ро­зда­ния на­хо­дят­ся в на­бух­шем со­стоя­нии. И вот-вот мо­жет слу­чить­ся про­рыв: не­управ­ляе­мый, страш­ный. Что, ско­рее все­го, выль­ет­ся в ко­нец все­го жи­во­го на этом уча­ст­ке все­лен­ной. И в пер­вую оче­редь для че­ло­ве­че­ст­ва. Уж слиш­ком силь­ную ин­фор­ма­ци­он­ную опу­холь на­рас­ти­ли лю­ди у этой звез­ды, ко­то­рая пол­но­стью оп­рав­да­ла свое на­зва­ние.