Страница 74 из 92
Родители таскали меня на службы сызмальства. Помню, я была совсем маленькой, когда пастор написал проповедь о грехе лжи. Это произвело столь сильное впечатление (я ужасно переживала из-за участи быть обреченной на вечные муки), что какое-то время я говорила всем правду, какой бы неприглядной она ни была. «Нет, мама, я не надену это платье – его оборки колыхаются прямо как подбородки миссис Смит». «Да, папа, это я толкнула задиру Дино в реку, а потом спасала, поскольку он оказался плохим пловцом». «Ой, Лиззи, новая стрижка тебе не идет, ты слишком похожа на брата».
Именно после драки с Лиз, стоившей мне порванной футболки, дырок на джинсах и подбитого глаза (а также синяков по телу), ко мне пришло осознание, сколь неразумно воплощать рекомендации проповедника в жизнь буквально.
В стае Старка идеи прощения и любви к ближнему не прижились. Мужчины дрались, чтобы получить женщину соперника, те не сюсюкались с детьми, растя будущих воинов. Андреас с тем же расчетом сошелся с пантерой. Вдали от дома, лишенная необходимости посещать литургии, я растеряла половину знаний о пророках и заповедях, а с ними и каноническую веру. Рассказывая Лукасу о Боге, я часто не находила ответов на детские вопросы и, боюсь, не сформировала полноценное представление о надчеловеческой внеприродной сущности. Поэтому сын искренне не понимал, зачем собираться в одно и то же время в одном месте, выказывая уважение чему-то невидимому, неслышимому и неосязаемому.
Всё, что я делала в новой роли, – улыбалась и здоровалась. В том числе ледяным глазам миссис Конте и синеве на пол-лица вчерашней воинственной барышни. Особенно умиляляло розовое платьице. Второй раз я заставила ее злиться, не сказав ни слова.
Когда все собрались, Марк завел меня внутрь и сразу повернул, ведя в угол за последним рядом. Пользуясь увлеченностью жителей фигурой за трибуной, тихонько полюбопытствовала:
– Разве ты не должен сидеть на первой скамье?
– Редко выдерживаю всю службу, – ответил он, щекоча ухо дыханием. – Обычно срочный архиважный звонок заставляет уйти.
Я признала его находчивость. Разумный баланс между уважением религии своего народа и личным воззрениям.
Звучный голос святого отца прозвучал знакомо. Я напрягал зрение, заодно перебирая в памяти возможных обладателей раскатистого баса, и сделала стойку, когда сообразила.
– Это что, Дино Веннер?
От потрясения не понизила голос. Обратившиеся ко мне лица негодовали. Обязательно шикнули бы, если б не соседство альфы. Я едва ли внимала волне осуждения, переживая разрыв шаблона. Дино был мерзким мальчишкой, драчливым, крикливым, матерящимся через слово, любителем заложить и устроить подлянку. Бывал бит, но неизменно оправлялся, отличаясь завидной живучестью. Поганый нрав компенсировался чутьем на неприкосновенных, так что старшие не придавали его выходкам большого значения.
– Ага, – с удовольствием подтвердил Марк, любуясь моей физиономией.
– Как он стал священником?!
– Знак божий, – с пафосом. – Веннер промышлял мелким воровством, пока не поймали на горячем. Как он там убегал от возмездия, не знаю, но пропорол кожу крестом. Решил, это его стигматы[1].
Фантастическая история поразила. Я стояла, как мешком ушибленная. Пока Марк не ухмыльнулся.
– Лжец! – обвинила свистящим шепотом. – Ты это выдумал!
Он невинно пожал плечами и изложил другую версию:
– Пастор Гросс помогал его матери, когда отец ушел из семьи. Цитировал священное писание, направлял советом. Дино лучше других знает церковные обряды и каноны. Когда пришло время, он с готовностью перенял заботу о пастве.
Пока я размышляла об извилистых дорожках судьбы, телефон Марка завибрировал – эхо высоких сводов отчетливо повторило звук. Он вмиг посерьезнел и направился к выходу. Чтобы не оставаться в одиночестве, изобразила крайнюю сосредоточенность и последовала его примеру. Мы хранили подобающее ситуации молчание, пока не потеряли храм из виду. Тогда Марк замедлился.
– Неужели никто не догадался?
– Лично мне никто не озвучил претензии, – ответил Марк добродушно и предложил локоток. Я не заставила просить дважды.
– Видел результат твоих трудов. Баффи Гонсалес, – пояснил. – Отметим боевое крещение?
– Было бы чем гордиться, – проворчала я. – Девица бойкая, но не слишком одаренная.
– Зато старательная, – подсказал он. – Любимица Лиз. Ребята Сола присматривали за ней, но Лиз не вышла на связь.
Я бы тоже не доверилась малолетней гордячке. Странно, что девушка ее возраста торчит в общине, а не штурмует приемную комиссию. Уже в моей юности набирала популярность учеба в высших заведениях. Хотя Лиз ни за что не покинула бы клан на целый семестр. Мои намеки она игнорировала, и я постепенно смирялась с мыслью, что мы расстанемся, если я использую поступление в университет как способ избежать домогательств Марка.
Мать не одобряла мою инициативу. Всё повторяла, что альфа-самке диплом ни к чему. Впрочем, когда миссис Редарче обмолвилась о достойном образовании для своих детей, maman подпела ей, как и всегда.