Страница 21 из 92
— Я не боюсь! — утешила его я, и Дала хихикнула где-то за спиной. Мне захотелось дать ей пинка, но за невозможностью сделать это я просто разозлилась.
Внезапно стало тихо.
Нечай обвёл тяжёлым взглядом толпу и продолжил:
— Волки семейные животные. Волколаки вдвойне! Они убивают, только если кто-то трогает их детей. Или чужих детей! Это инстинкт — защищать слабых, невинных и неспособных постоять за себя!
Я снова увидела ужасающую своей мерзостью картину мертвого ребёнка, над которым надругались всеми возможными способами. Толпа молчала, слышно было только сдавленное дыхание людей и существ, взволнованных и смятённых. Краем глаза я снова заметила взгляд Макоши, внимательный и острый. Казалось, она видит моё видение. А вот чему удивляется? Меня осенило: ведь все на площади видят то, что транслирую им я! Все теперь в курсе, почему Яна убила смертного!
Нечай воспользовался моментом, чтобы добить толпу, и сказал веско:
— Закон законом, но мы думаем, что смерть убийцы оправдывает Яну! Оборотни предлагают освобождение!
— Ваше мнение принято, оборотни! — провозгласил Велес. — Слово подсудимой!
Волчица медленно поднялась в клетке, размяла затёкшие лапы, тряхнула головой. Взгляд её прошёлся по толпе, обвёл всех, не забыв ни одного существа, и остановился на богах. Яна сказала тихо, но во всеобщем молчании её голос прозвучал звонко и остро:
— Мне нечего добавить. Я нарушила закон, выследила, поймала и убила смертного. Не для самозащиты и не для забавы. Он был преступником, он насиловал и убивал детей. Я не судья, но судила его и приговорила к смерти. Теперь вам решать мою участь.
Макошь наклонилась к Велесу и шепнула ему что-то на ухо. Бог то ли не поверил, то ли не согласился, потому что покрутил головой и обратился к волчице:
— Всё ли ты сказала? Или хочешь добавить?
Яна поколебалась, а потом упрямо подняла взгляд на Велеса:
— Только то, что и второй раз поступила бы так же!
Агей застонал едва слышно, закрыв ладонью лицо:
— Дурочка! Это же смертный приговор...
— Значит, ты не раскаиваешься в содеянном? — уточнил Велес, бросив взгляд на Макошь. Та сидела выпрямившись, прикрыв глаза и ожидая ответа.
— Если встречу ещё одного такого гада, убью и не задумаюсь, — твёрдо ответила Яна.
Белобог глубокомысленно кивнул. Макошь снова расслабилась, закрутила отдохнувшее веретено. Велес откинулся в кресле и сделал знак рукой:
— Слово главе домашней нечисти!
Вид у него был такой, словно для него уже всё было решено. Мне стало немного неприятно. Ну, как немного… Довольно-таки гадко стало! Да ещё и Агей неприкрыто скрипел зубами рядом. Похоже, Нечай не оправдал его надежд.
Из толпы, ковыляя и опираясь на самодельную трость, вышел крохотный гномик в кокетливом русском народном костюме. Сивая борода его свисала до земли, и ему приходилось придерживать её, чтобы не запутаться ногами и не упасть. Он проскрипел едва слышным голосом:
— Я глава домашней нечисти, домовой Евстигней! Мы знаем, что из себя представляют смертные и как они заботятся о детях. Мы считаем, что волчица поступила опрометчиво, но судить её за это не следует. Мы требуем освобождения!
— Два голоса против одного! — обрадовался Агей.
Велес махнул рукой:
— Слово главе лесной нечисти!
— Ух, эти гадюки завалят всё, — шепнул Агей, сжимая мою руку.
— Спокойно! — ответила я, напряжённо всматриваясь в ту самую девушку с белыми глазами, высокую, статную, но холодную, как снег. Никаких эмоций, никаких лишних чувств, и речь такая же ледяная, словно ноябрьский пронизывающий ветер.
— Я глава лесной и водяной нечисти, русалка Благомила. Мы не преступаем закон, потому что боимся наказания. Мы хотим, чтобы преступлений не было. Волчица убила. Совершила преступление. Она должна быть казнена!
— Ну, всё, — упавшим голосом произнёс Агей. — Погибла Яна… Разве только...
Он с сомнением смерил меня взглядом, но покачал головой. Он тоже потерял надежду.
Велес меж тем объявил громогласно:
— Голоса за и против сравнялись! Нам придётся выносить решение сообща...
Макошь коснулась его рукава и негромко сказала что-то на ухо. Велес нахмурился, нехотя подался вперёд и оглядел толпу, не пропустив никого. Потом встал:
— Хотелось бы услышать мнение ведьм, но они не объявили своего представителя на суде. Поэтому...
— Есть! Есть представитель от ведьм!
Это Дала выкрикнула, приподнявшись в воздух за моей спиной. Я шикнула:
— Ты чего? Шизанулась?
— Лада! — с внезапно вспыхнувшей надеждой Агей схватил меня за руку. — Ты ведьма! Ты внучка Яги! Спаси Яну!
Тёмные глаза молили со всей силой и страстью, на которую волк был способен. И я, слабая девушка, не устояла. Да и как? Агей вскинул руку:
— Подождите!
И потащил меня сквозь толпу к площади. Люди и существа расступались перед нами, удивлённые и радующиеся предстоящему развлечению. Агей вытолкнул меня на площадь перед клеткой и прошипел:
— Действуй!
Я замялась, не зная, что сказать, и бросила быстрый взгляд на Далу. Близняшка встала рядом со мной и на ухо подсказала:
— Я! Ведьма Лада… Ну!
— Я, ведьма Лада, внучка Бабы Яги… — я запнулась и поймала ободряющий взгляд Макоши. Стало словно легче дышать, и я продолжила со внезапно накатившим вдохновением:
— Представляя всех ведьм Заоблачной, прошу свободы для оборотни Яны!