Страница 16 из 92
Агей отпустил меня и сердито приблизил своё лицо к моему. Светлые глаза впились буравчиками, прожигая до самого нутра, и парень рявкнул:
— В Навь захотела?!
— Нет, — заикаясь, ответила я. — А это что такое?
— Царство мёртвых, — коротко бросил он и снова взял меня за руку. — Пошли уж, а то полно народу, все на суд собрались.
Нам, правда, пришлось проталкиваться через толпу разнообразных людей и, по-моему, не совсем людей. Одни были одеты, как я, в платья с поясами, другие носили вполне современную одежду, третьи… были животными! И свободно разгуливали по улице. Мы встретили медведя, пару-тройку волков серой масти и даже целый выводок цапель. Были и очень странные существа, вроде мертвенно-бледной девушки с совершенно белыми глазами, которая, тем не менее, уверенно, хотя и медленно шагала по камням тротуара. И все вокруг переговаривались, шумно смеялись, не обращая ни малейшего внимания на необычных соседей. Одна я таращилась на всё это безобразие широко раскрытыми глазами.
Агей тащил меня вперёд, почти не глядя. Я совсем запыхалась бежать за ним и в один момент взбунтовалась:
— Эй, мы что, на пожар спешим?!
— Нет! — снова бросил он, отрывисто и резко. Правильно, плевать на бедную Ладу! Вот интересно, куда же он всё-таки так торопится? Да ещё и против течения!
Пытаясь восстановить дыхание, я подстроилась под быстрый шаг Агея, не переставая разглядывать город. Невысокие деревянные домики с расписными дверями и ставнями на окнах перемежались совершенно невероятными строениями из тёмного стекла или глинобитными хижинами, куда можно было зайти, лишь согнувшись в три погибели. На улице было много магазинчиков с пыльными витринами, в которых продавали еду, табак, где-то рулоны ткани, где-то кружева или старинные лампы с фитилями. Прямо как на проспекте в столице! Чего только тут нельзя было купить! Я бы с удовольствием прошлась медленно, с толком и с расстановкой разглядев каждое чудо на этой замечательной улочке, но мой провожатый, видимо, имел другие планы.
В том же темпе мы добежали до конца улицы и неожиданно оказались на круглой площади, в центре которой вместо положенного фонтана бил из-под земли родник. Вокруг него возле каменных боков обрамления были расставлены скамеечки в виде причудливо изогнутых стволов деревьев. Там и сям виднелись яркие пятна цветочных клумб, погашенные до вечера светильники, резные заборчики… Люди пробегали по площади, не задерживаясь, спеша по делам, и только возле родника стояло несколько зевак.
Я поначалу и не заметила, на что они пялятся, так как всё моё внимание привлекло здание напротив улицы. Оно венчало площадь, как корона голову монарха: высокое, белокаменное, с остроконечной крышей, наверху которой гордо сидел разукрашенный умелой рукой петух. Я даже решила вначале, что он живой, но, присмотревшись, поняла — вырезан из дерева. Больше Агей не дал ничего увидеть, потащив меня прямо к группке существ у родника.
На небольшой подставке стояла клетка. Просторная, крепкая, закрытая на внушительные замки. В клетке лежал, подобрав под себя задние лапы и вытянув передние, огромный чёрный волк. Или, скорее, волчица, не знаю почему, но мне показалось, что это молодая самка. Её уши, длинные узкие треугольники, были прижаты к голове, глаза прикрыты. Весь вид животного выражал безнадёгу и тоску. Ещё бы! Запереть такую красоту в клетку! Как бабка сказала, волка не привяжешь...
Агей присел на корточки перед волчицей и шумно втянул носом воздух. Самка открыла глаза, оказавшиеся небесно-голубыми, круглыми и вполне человеческими, пошевелила ноздрями и отвернулась, накрыв морду лапой.
— Посмотри на меня! — тихо сказал Агей. — Не прячься!
— Зачем? — безразличным голосом, в котором слышались упрямые нотки, ответила волчица. — Иди своей дорогой.
— Яна, всё будет хорошо, — ласково утешил её Агей. — Мы тебя не оставим!
— Исход моего дела уже решён, — волчица нервно зевнула и села. — Не подставляйся из-за меня. Я виновна и умру.
— Я что-нибудь придумаю!
Он протянул руку к решёткам, и волчица раскрыла пасть, показав внушительного размера жёлтые зубы. Я удивилась — это было очень похоже на снисходительную улыбку. Оборотень? Да, оборотень, как и Агей. Она подняла лапу на уровень его ладони, не касаясь клетки, и замерла, глядя на моего провожатого. Словно они были близки, очень близки.
Я сидела, настолько пришибленная этой волной эмоций, исходившей от них, что боялась вздохнуть. В этот момент в моей голове раздался ехидный голос:
— Опоздала, сестрёнка! Занят красавчик!
— Иди ты! — огрызнулась я Дале в ответ. — Никаких видов на него не имела!
— Можешь врать кому угодно, — близняшка внезапно появилась передо мной. Зеваки шарахнулись от неожиданности, но тут же переключились на обсуждение пленницы в клетке. Я тоже отшатнулась, испугавшись в первый момент, — всё-таки не каждый день видишь явление внутреннего голоса, даже если он химера! Дала передёрнула плечами и продолжила самодовольно: