Чертова погремушка

Мы договорились, что сразу после приема, который был назначен на два часа следующего дня, Костя мне позвонит. Но ни в три, ни в пять, ни в девять звонка я так и не дождалась. Оба их мобильных были недоступны, трубку домашнего никто не брал. Энергично ругаясь и представляя себе всякие ужасы, я названивала по всем номерам до полуночи – безрезультатно.

- Нет, все-таки мой брат безразмерная сволочь, - шипела я, давясь ядом. – Как тогда слинял, никого не предупредил, так и теперь. И пофигу, что люди беспокоятся.

- Главное – чтобы ничего не случилось, - как заведенный повторял Никита.

- Даже если Линку отправили в больницу, он что, не может выкроить минуту и позвонить?

- Главное – чтобы ничего не случилось с ними обоими, - не унимался Никита. – Мало ли… они же на машине…

- Типун тебе на язык! – рявкнула я. – Если завтра не позвонят и я не дозвонюсь, поеду к ним. Вдруг что-то случилось дома.

Они не позвонили. И я не дозвонилась. В шесть вечера, не дожидаясь, пока Никита вернется с работы, схватила ключи от Костиной квартиры и помчалась на другой конец города.

Позвонив пару раз в дверь, я подергала ручку. К счастью, она не подалась зловеще-детективно под моей рукой. Я открыла своим ключом, вошла в прихожую и зажгла свет. В квартире было темно и тихо, Линкиного пальто и Костиной куртки на вешалке не обнаружилось.

Минут пять я топталась в прихожей, не зная, что делать дальше. Раздеться и сидеть ждать? Ехать домой? Идти в полицию – опять???

Только я достала телефон, чтобы позвонить Никите, как дверь внезапно распахнулась. Он неожиданности я уронила мобильник и завизжала. Линка вскрикнула, а Костя, едва удержавшись на ногах, выругался.

- Что ты здесь делаешь? – спросил он так резко, что я дернулась словно от удара.

- Лучше скажи, какого черта вы не позвонили ни вчера, ни сегодня? – мой голос звучал, как у вокзальной хабалки, но мне было все равно. – Я жду, звоню. Телефоны недоступны, дома тишина. Я…

Они молчали – просто железобетонно. Посмотрев на их лица, я осеклась. Выкидыш? Были в больнице? Но у нее же большой срок, наверно, так сразу не отпустили бы.

Тут Линка повернулась, свободное пальто натянулось, обрисовав уже хорошо заметный живот.

Значит, что-то с ребенком? Или с ней самой?

- Лена… - Костя с каким-то затравленно-беспомощным выражением посмотрел на Линку, которая стояла, прислонившись к стене.

- В общем… у меня рак, - сказала она.

 

- Что??? – растерянно заморгала я. – Какой еще рак, что за ерунда?

У нее рак, у нее рак, стучало в голове. У всех рак. У дедушки был рак. У Маринки. У инвалида Ивана. У гриба-боровика и у его жены. Рак, рак, рак – и это рифмуется с одним английским крепким ругательством – и о чем я только думаю, черт подери!

- Не ерунда, - отрезал Костя.

Он подошел к Линке, помог ей снять пальто и сапоги и, поддерживая под руку, повел в комнату. Потоптавшись на месте, я разделась и пошла за ними. Костя уложил Линку на диван, укрыл пледом и поцеловал в лоб.

- Пойдем на кухню, - сказал он мне.

Куртку он снял, про ботинки то ли забыл, то ли ему было безразлично, что они оставляют на полу грязные следы. Мы сели за пустой стол, и я почему-то вспомнила, как мы вчетвером вот так же сидели за столом в пансионате, а перед нами словно лежало мерзкое чудовище со скользким чешуйчатым хвостом.

- Она еще тогда жаловалась, что плохо себя чувствует, - сказала я. – В пансионате. И бледная такая была все время.

- Да, - сказал Костя, разглядывая обручальное кольцо на пальце. – Да…

- Блин, да расскажи уже! – взорвалась я. – Как, что, что надо делать?

- Приехали мы вчера к твоей Анне Львовне. Она все бумажки посмотрела, расспросила, сама узи сделала. С ребенком-то, вроде, нормально, а вот Линка ей не понравилась. В смысле, то, что с ней. Назначила еще анализы какие-то. Потом стала на кресле смотреть, тоже все в порядке. А потом… короче, Линка слезала и зацепилась свитером за эти… педали, подставки, неважно. Свитер задрался. Врачиха: ой, а что это у вас? Линка: а что там? – Да у вас тут родинка… она всегда была такая, темная? Линка: да я не знаю, ее даже в зеркало толком не рассмотришь, но не беспокоила, не болела, не чесалась, на ощупь больше не стала. Врачиха: а сходите-ка вы прямо сейчас к дерматологу. На всякий случай. Пришли. Там мужик такой толстый, с усами. Посмотрел, потом каким-то прибором с лампочкой посветил. Да, говорит, нехорошо. Удалил, отправил на гистологию. Там через три дня результат, но мы заплатили за срочность. Сегодня с утра получили…

- И что?

- И то… То самое.

- Это точно?

- Точнее некуда. Меланома.

- Подожди, - я накрыла Костину руку своею. – Меланома на ранней стадии хорошо лечится. Ее же удалили?