Пророк, огонь и роза. Ищущие

— Вы видите эту девочку? — внезапно разнёсся по всей площади громкий голос. — Если бы всё было так, как утверждают они, если бы силами стихий обладали лишь те, кто рождаются благородными, то могла бы она, рождённая в нищете, делать то, что делает?!

Хайнэ изумлённо вскинул голову.

Толпа снова заволновалась, оттесняя их с Хатори куда-то вправо, но он изо всех сил сопротивлялся натиску, не отрывая взгляда от девочки в центре площади — тоненькой, высокой, одетой в лохмотья. У неё были длинные волосы, белые-белые, как первый снег, и такой вид, как будто она находилась где-то далеко и не видела тех людей, которые её окружали. Прикрыв глаза, она вскинула руки, и площадь вдруг заполнили тысячи птиц.

Их стало видимо-невидимо, белоснежных, хлопающих крыльями, носящимися над головами людей с пронзительными криками.

Девочка взмахнула руками, и птицы исчезли — вместо них откуда-то сверху посыпались цветы, такие же белоснежно-белые.

— Фокусы! Фокусы! — закричал кто-то в толпе.

И тогда Хайнэ увидел нечто иное — огромную фигуру, вдруг выросшую за спиной девочки, как будто сотканную из света и теней. Существо — мужчина с длинными волосами и в длинной одежде — обернулось и устремило на него лучистый взгляд своих тёмно-фиолетовых, как аметисты, глаз.

Хайнэ не успел ничего подумать. Ноги у него сами собой подкосились, и он упал на колени, в благоговении протянув к существу руки, как за день до этого — к Алай-Хо, хотя они не имели между собой ничего общего, полуптица-полудракон и призрак с лучистым взглядом.

А толпа, тем временем, снова бурлила, как неспокойное море. Отдельные выкрики слились для Хайнэ в монотонный гул, похожий на шум воды в водопаде, но потом, когда мгновение, во время которого у него перестало биться сердце, прошло, и призрак исчез, он снова начал различать отдельные голоса.

— Стража! — вдруг закричали вокруг.

Девочка прекратила показывать чудеса, вздрогнула и огляделась. Хайнэ успел увидеть её глаза — такие же фиолетовые, как у того существа, что было минуту назад за её спиной, только более светлые. Сердце у него бешено заколотилось, он рванулся вперёд, чтобы девочка его заметила, но пробиться сквозь заволновавшуюся толпу оказалось невозможно.

— Подожди! — закричал Хайнэ, увидев, что девочка развернулась и побежала, но она его не услышала — легко вскарабкалась на какое-то невысокое строение, а с него перепрыгнула на другую крышу.

Хайнэ начал бессильно озираться по сторонам и встретился взглядом с Хатори, всё это время находившимся рядом с ним.

— Я люблю её!.. — вдруг выкрикнул он совершенно неожиданно для себя, не понимая, зачем он это говорит, вообще ничего не соображая в эту минуту.

С секунду или две Хатори глядел на него ничего не выражающим взглядом. А потом Хайнэ почувствовал, как чужая рука обхватила его запястье, и что-то словно взметнуло его вверх. Базарная площадь со всеми людьми, прилавками, заваленными товарами, грязной мостовой вдруг оказалась у него под ногами, а солнце, к которому он стал ближе на несколько сян, засверкало так ярко, что на мгновение пришлось прикрыть глаза.

— Вон она! — воскликнул Хайнэ, вдруг заметив девочку на соседней крыше.

Она бежала по черепице, как будто летела — едва касаясь её ногами и раскинув руки в сторону, словно крылья; ветер трепал широкие рукава и развевал длинные белоснежные волосы.

— Помоги мне догнать её, — выдохнул Хайнэ, и Хатори, не отпуская его руку, бросился вперёд.

Он побежал так быстро, что в какой-то момент Хайнэ перестал успевать за ним и споткнулся, но Хатори, не обратив на это ни малейшего внимания, продолжал тащить его за собой, вцепившись в запястье с нечеловеческой силой. Это было больно и страшно, но в то же время душу Хайнэ переполняли ликование и восторг — ему казалось, что он вот-вот оторвётся от крыши и взлетит, как воздушный змей на бечёвке, которую разматывает хозяин.

Вперёд, вперёд, навстречу солнцу за белой птицей — он запомнил это ощущение навсегда.

Чувство времени потерялось, все мысли тоже, вокруг был только океан безбрежного света, и простор, и свобода, и погоня за своей мечтой.

Всё закончилось, когда девочка вдруг спрыгнула с очередной крыши вниз.

Хатори последовал её примеру, в последний момент отпустив руку Хайнэ, и тот больно ударился коленями о мостовую, в прямом смысле рухнув с небес на землю. Он поднялся на ноги, морщась от боли, и судорожно огляделся по сторонам.

Девочки нигде не было, однако ткань, занавешивающая вход в один из домов, колыхалась, и Хайнэ бросился туда. Проскользнув под тяжёлый полог, он оказался внутри тёмного помещения, слабо освещённого светом нескольких свечей.

Вокруг было тепло, тихо и до странного уютно.

Девочки здесь не оказалось, но отчаянное желание догнать её, посмотреть ей в глаза вдруг отпустило Хайнэ — на него разом снизошло умиротворение, как будто на растревоженную впечатлениями душу пролили целебный, успокаивающий бальзам.

Он осторожно сделал шаг вперёд.