Страница 3 из 341
Даран ощутила в груди полузабытое волнение.
«Я хочу этого! — пронеслось в её голове. — Хочу, чтобы она прошла мой путь, стала такой, как я, и в конце концов заняла моё место!»
— Госпожа, как вам известно, в обязанность жрицы входит подготовка одного из детей, достигших соответствующего возраста, к обряду взросления, — обратилась Даран к сестре. — Поэтому я и приехала к вам. Я хочу забрать одного из ваших детей во дворец, где он или она проведёт оставшееся до церемонии время.
— Это великая честь для нас, что ваш выбор пал на наш дом, госпожа, — ответила Ниси, кланяясь. — Прошу простить нас за то, что мы так одеты, а дом совсем не убран, но ваш приезд стал для нас полной неожиданностью…
Разумеется, этот выбор был предрешён ещё двенадцать лет тому назад, а к «неожиданному» приезду гостей готовились не меньше, чем полтора месяца, и ни для кого это не было секретом, однако все старательно делали положенный вид. Даран знала, что многим не по душе это обязательное лицемерие и соблюдение пустых формальностей, и что некоторые даже начинают высказывать недовольство вслух, но только не её сестра.
Ниси всегда была мягкой, покорной, чтила традиции и не показывала возмущения, даже если что-то происходило вопреки её желаниям.
В этом она была мудра — по крайней мере, так считала Даран.
Ведь если ты родилась позже, и у тебя нет возможности всецело распоряжаться своей судьбой, как у старшей дочери, то есть ли смысл роптать? Всё равно ничего не изменишь.
Первого мужа Ниси, человека из дальней ветви их семьи, выбрала ей мать, теперь уже покойная, и, вероятно, дочь не испытывала к отцу своих детей большой сердечной склонности, однако никогда не пыталась перечить, и через десять лет в награду за послушание Даран позволила ей большую вольность — взять второго мужа из низшей касты, и не просто в любовники, а именно в супруги.
Верховная Жрица дала ей разрешение на брак с Андо, простым крестьянином, скрепя сердце и вопреки собственной политике не отступления от традиций ни на шаг, однако это была её благодарность младшей сестре.
— Кому же выпадет счастье поехать с вами, госпожа, моему сыну или моей дочери? — спросила Ниси, улыбаясь.
Даран снова скосила взгляд на Иннин: та знала, что выберут её, и не должна была волноваться, но всё же её бледные щёки слегка окрасились румянцем. Хайнэ также знал, что у него нет шансов, и поэтому стоял с довольно меланхоличным видом человека, не ждущего от судьбы каких-либо подарков.
Верховная Жрица отвела взгляд, и губы её тронула лёгкая улыбка.
— Вашего сына Хайнэ, госпожа, — провозгласила она голосом, в котором лишь очень наблюдательный собеседник уловил бы едва заметные нотки усмешки.
Мальчик и девочка одновременно вскинули головы. Каждый из них не мог поверить в услышанное, однако чувства, испытываемые обоими, несомненно, разнились как небо и земля.
Возможность поехать с Верховной Жрицей во дворец, ступить на запретную территорию, пройти через Великие Ворота, увидеть все четыре зала Стихий — кто из детей не мечтал об этом? Всего лишь несколько счастливцев каждый год удостаивались такой чести, и Иннин всю свою сознательную жизнь прожила с мыслью, что попадёт в число избранных — ведь она была старшей дочерью, а Верховная Жрица была сестрой её матери.
И теперь такое великое разочарование!
«Ничего, — подумала Верховная Жрица, продолжая улыбаться. — Ты должна уметь принимать удары судьбы, даже когда она неожиданно отбирает у тебя то, что ты считала своим по праву. Это жизнь, моя милая девочка. Если ты хочешь победить, то должна в первую очередь научиться проигрывать».
Ниси, несомненно, тоже была удивлена, однако сумела быстро совладать со своими чувствами.
— Мы с радостью принимаем ваш выбор, госпожа, — сказала она, преклонив колени и улыбнувшись.
Все остальные последовали её примеру, и только Иннин стояла, неестественно выпрямив спину. Тёмные опущенные глаза её сверкали, лицо было перекошено от боли и гнева, и ни малейшей попытки выдавить из себя формальную улыбку она не предприняла.
Даран решила не обращать внимания на эту дерзость, тем более что она прекрасно понимала чувства девочки.
После положенных церемоний она взяла взяла Хайнэ за руку и повела его к выходу. Тот выглядел так, как будто до сих пор не мог поверить в нежданно-негаданно обрушившееся на него счастье и был явно перевозбуждён от волнения — ладонь его была мокрой от пота, глаза лихорадочно блестели, на щеках пятнами проступил румянец.
«Нервный, чувствительный тип организма, — безошибочно определила Даран, последний раз видевшая Хайнэ, когда ему от роду было несколько дней. — Из тех, что превосходно подходят для связи с духами. Он был бы превосходной проводницей, если бы ему повезло родиться женщиной».
Однако Хайнэ родился мальчиком, и, значит, путь жрицы был ему недоступен.
Впрочем, чрезмерная чувствительность могла принести пользу и мужчине — чаще всего, это одновременно означало и большую чувственность, что высоко ценилось и означало большие шансы на успех в личной жизни.