Страница 29 из 341
— Я хочу служить в Храме, — прошептал он, хотя и понимал уже, что на отца все его откровения большого впечатления не произведут.
— Хочешь служить Богине, которая ненавидит тебя? — Райко криво усмехнулся. — Которая сделала тебя ничтожеством? Которая считает тебя недостойным целовать её божественные руки и смахивать пыль с её золотых волос? Не будь глупцом.
Слушать это и дальше было невыносимо.
Хайнэ развернулся и вышел.
— Можешь утешать себя тем, что есть люди, которым хуже, чем тебе, — голос отца догнал его уже в коридоре. — Бедняки, Неприкасаемые и прочие.
Пройдя через весь дом, Хайнэ вышел на улицу через двери для прислуги.
В саду он заметил сестру: прячась среди ветвей глицинии, она разглядывала экипаж Верховной Жрицы, который всё ещё стоял у главного входа.
— Ждёшь, когда она выйдет? — не удержался Хайнэ от язвительного шёпота. — Хочешь полюбоваться? Может, влюбилась в неё?
Сестра смерила его уничтожающим взглядом.
— Ты вообще идиот?! — яростно прошипела она. — Мерзкий извращенец! Я её ненавижу!
Судя по этим словам, каких-то милостей от Верховной Жрицы Иннин тоже не дождалась, и это несколько утешало.
— А что? — проворковал Хайнэ, наслаждаясь произведённым эффектом. — Жрица обязана воздерживаться от любовных отношений, но, как известно, на женщин это не распространяется! Может, скажешь ей, что влюбилась, и тогда она возьмёт тебя во дворец? Говорят, некоторые из учениц добивались успеха именно таким способом!
Все эти сведения он вычитал в одной из книжек, очень сомнительной и, разумеется, запрещённой, но каким-то образом оказавшейся в библиотеке отца.
— Это тебе нужно добиваться успеха только таким способом, — парировала Иннин. — Иди поищи себе покровительницу! А я попаду во дворец и без Верховной Жрицы!
— Пффф, — скривился Хайнэ. — Видел я этот твой дворец! Раскрашенная картинка и то лучше! Убожество! Уродство! А магия жриц, о которой ты мечтаешь — это всё сказки для глупцов из простонародья. Никакого волшебства не существует!
— Не смей так говорить!
Сестра хлестнула его по щеке, но в глазах её как будто сверкнули слёзы, и Хайнэ почувствовал себя удовлетворённым.
Пусть ей будет так же больно, как ему.
«Я же обещал…» — снова напомнил внутренний голос.
«Но мне ведь ясно дали понять, что это невозможно! — захотелось закричать в ответ. — Никогда и ни при каких условиях, вплоть до следующей жизни! А мне плевать на следующую жизнь…»
Хайнэ вдруг почувствовал ужасное опустошение.
Победа в перепалке с сестрой снова осталась за ним, но большой радости это не принесло.
— Интересно, почему она до сих пор здесь? — пробормотал он вслух, глядя на экипаж Верховной Жрицы.
— Потому что она разговаривает с мамой.
— Мама же уехала!
— Уже вернулась, недоумок, — презрительно бросила сестра. — Ты что, ослеп?
Тут только Хайнэ заметил второй экипаж.
Он не нашёл, что ответить на это справедливое, в общем-то замечание, и, раздосадованный, повернулся, чтобы возвратиться в дом.
И вдруг заметил среди ветвей соседнего дерева что-то ярко-золотистое, сверкнувшее в лучах солнца.
Огненно-рыжие волосы незнакомого мальчишки, который лежал, свернувшись на ветке, как дикий кот — вот что это было.
— Эй! — Хайнэ так изумился, что даже схватил сестру за локоть. — Ты это видишь? Кто это такой?
Иннин повернулась и заскользила взглядом по деревьям.
— Что? — непонимающе спросила она.
— Ослепла, да?! — торжествующе возвратил колкость Хайнэ.
Сестра ничего не ответила, но пригляделась, и рука её чуть дрогнула — Хайнэ понял, что она тоже увидела незнакомца.
Пару минут они оба молчали, только разглядывали его двумя парами одинаково прищуренных тёмных глаз.
— Я думаю, это вор, — предположила, наконец, Иннин. — Залез на дерево, чтобы стащить грушу…
— Какие груши в конце года? — фыркнул Хайнэ, и, подумав, прибавил: — Наверное, это новый слуга.
— Я всегда говорила, что ты недоумок. Слуга, который забрался на дерево? Попробуй себе такое представить! — издевательски предложила Иннин, отыгрываясь за предыдущие поражения.
Однако оба продолжали смотреть на мальчишку, и перепалка, лишённая привычного обмена прожигающими взглядами, казалась какой-то ненастоящей, не всерьёз.