Страница 20 из 99
В самолетах, стыдно признаться, я никогда не летала. Не знаю почему. Как-то не доводилось. Мои сверстницы из более преуспевающих стай могли побаловать себя полетами в Европу или на острова, о чем они, разумеется, трещали на каждом углу. У меня от их сказок уши в трубочку сворачивались. Я в тайне им завидовала, мне бы хоть разок повидать Европу! Однако внешне приходилось держать марку и безразлично пожимать плечами. Мол, плавали, знаем.
И вот, наконец, настала моя очередь попробовать себя в роли птицы. Прочувствовать ту восхитительно-сладкую дрожь, что проходит по телу, стоит самолету оторваться от земли. Мурашки покрывают кожу, и ты против воли задерживаешь дыхание, представляя себя лебединым перышком, поднятым в небо порывом ветра. Куда он несет тебя, зачем… а земля под ногами сужается, тает, исчезает под облаками, и вот уже кажется, что ты в раю… Но вернемся в реальность. Мой первый полет вместо офигительно классного обещает быть просто невыносимым. Со мной рядом находится мой злейший враг, который словно большая черная дыра пожирает все мои положительные эмоции. Высасывает их до дна, оставляя лишь ненависть и тоску.
Впрочем, еще он оставляет смутное томление и горячую пульсацию между ног. Сволочь. Не знаю, чего я больше хочу: уткнуться носом Игорю в шею и вдыхать этот упоительный чуть островатый запах бергамота, пока голова не пойдет кругом, или расцарапать ему это безупречное и надменное лицо.
Ненавижу.
Не удивлюсь, если вся гамма обуревавших меня эмоций отразилась на лице. Игорь как-то странно на меня посмотрел, улыбнулся краешком рта и жестом пригласил подняться по трапу самолета. Я очень старалась вести себя естественно, но неуверенность все-таки прокралась наружу тонкими цитрусовыми нотками, заставляя московского сноба взять меня за руку. Как с маленькой, ей богу!
- Боишься?
- Нервничаю.
Он сжал мою ладонь чуть сильней и провел большим пальцем по тыльной стороне, заставляя прерывисто вздохнуть. Мамочка-Волчица, если даже такая невинная ласка заставляет мою кровь течь быстрей, то что будет, когда он захочет лечь со мной в постель? Я не смогу ему отказать, не смогу претворяться, что мне все равно…
Ад. Он все-таки существует.
- Я тоже в первый раз нервничал, - беззлобно усмехнулся Игорь, не выпуская мою ладонь из своей, - Не волнуйся, лететь недолго.
Мне вдруг стало не по себе от этого его успокаивающего, убаюкивающего взвинченные нервы тона. С чего такая забота? Опять играется? Насмехается, наверное, хочет на мою реакцию посмотреть… ненавижу, как же я ненавижу тебя, Игорь Градов!
Выдергиваю свою взмокшую ладонь из его мягкого захвата, демонстративно вытираю о платье и, не оборачиваясь, поднимаюсь по вздрагивающему от порывов ветра трапу. Держу себя в руках, стараясь не цепляться за хлипкие перила. Я не боюсь, не боюсь, не боюсь…
В салоне я, не глядя, плюхаюсь в первое попавшееся на пути кресло, судорожно пристегиваюсь и стараюсь не глядеть в иллюминатор.
Мне реально страшно. Тело сжимает холодная липкая лапа звериного ужаса. И вовсе не оттого, что мы скоро взлетим, а я ни разу в жизни не летала в самолетах и, кажется, боюсь высоты. До меня, наконец, доходит со всей ясностью, во что я вляпалась. Если я не придумаю иного выхода, то мне действительно придется родить от этого москвича. А всем известно, что ни одна Альфа волчица не может забеременеть без своего на то желания. Или у Игоря есть какой-то секретный препарат, которым он будет меня пичкать?
Пожалуй, надо вспомнить бабушкины рецепты и запастись лесными травами по приезду…
- Шампанское? – Игорь усаживается в кресло напротив и протягивает мне бокал искрящейся янтарной жидкости.
Я молча принимаю бокал из его рук. Наши пальцы на миг переплетаются, и маленький разряд тока пронзает ладонь. Я вскидываю возмущенный взгляд на Игоря и… тону. Окончательно и бесповоротно тону в синеве его глаз. Разрываю прикосновение и быстро опускаю взгляд на пенящийся в руке бокал. Делаю большой глоток, устало прикрывая веки. Черт бы его побрал, этого московского Альфу со всем его обаянием.
- Еще? – он надменно-вопросительно поднимает бровь, окидывая взглядом опустевший за минуту бокал.
Молча киваю.
Он уходит, но почти сразу же возвращается с новым, наполненным до краев бокалом пенистого Дон Периньона.
- Спасибо, - мне хочется чихнуть от щекочущих нос пузырьков, но я не позволяю себе вольностей.
Выпиваю второй бокал еще быстрее первого. Мы взлетаем. Пальцы безотчетно впиваются в поручни кресла, и я закрываю глаза, лишь бы не видеть стремительного исчезающей за окошком земли. Я – птица, летать – мое призвание…
На самом деле мне отчаянно хочется сбежать. Покинуть шикарную кабину самолета, забыть о договоре и об Игоре, как о страшном сне. Вернуться в прошлое. Когда Артем был жив, отец – счастлив, а стая не пребывала на грани финансового краха. Но теплые пальцы возвращают в реальность, не позволяя забыться. Они легко, едва касаясь, проводят по моей щеке, от виска к плотно сжатым губам, и бархатный низкий голос удивительным образом перекрывает ревущий шум двигателей:
- Ну что же ты… такая смелая, а летать боишься.
Мне бы отодвинуться, замотать головой, заставляя его убрать пальцы с моего лица, но страх сейчас сильнее разума. Я застыла, словно кролик перед удавом. Даром, что глаза закрыты. И Игорь пользуется моим замешательством. Обхватывает ладонями лицо. Мягко, но в то же время твердо – не вырвешься. И приникает к моим губам в долгом сладком поцелуе.
- Трусишка, - я чувствую, как двигаются его губы на моих, и невольно повторяю за ним это обидное слово, - Моя маленькая сероглазая трусишка.
И, сытно улыбаясь, вновь затыкает мне рот поцелуем, не давая сказать и слова протеста. Обреченно вздыхаю, всеми силами стараясь не отвечать на поцелуй. Но его ласка слишком приятна, слишком… моя волчица не желает сопротивляться зову и вынуждает ответить. Против воли, короткий стон вырывается из моей груди, и я не успеваю среагировать, как уже сижу у Альфы на коленях, а его ладони переместились мне на спину, подбираясь к застежке молнии…