Страница 14 из 99
Я попала в ад…
- Ненавижу, - прошипела я, комкая в кулаке тонко хрустящую бумагу.
- Твоя ненависть не родит мне наследника, - как-то слишком весело ответил Игорь, - Кстати, ты еще не до конца прочла контракт. Помнишь, я упомянул о кофе в одних чулках?
Не-на-ви-жу.
Судорожно перелистываю страницы, пока не нахожу нужную. Та пестрит пунктами о правилах интимной жизни. Утренний кофе подавать в одних чулках. Обязательно черных. Белье надевать – или не надевать – по выбору мужа. Отвечать отказом и выдумывать предлоги нельзя. Запирать дверь спальни нельзя.
- А что можно??
- Наслаждаться своим положением. В меру возможного.
«Ненавижу» слишком слабое слово, чтобы выразить всю силу моих эмоций по отношению к этому эгоцентричному напыщенному и бессердечному уроду.
- То есть если ты захочешь прямо сейчас, здесь, в машине, при своих амбалах, то я должна буду подчиниться? А может, ты их позовешь составить нам компанию?
Кажется, я слегка перегнула палку, потому что после этих моих слов губы Игоря сурово сжались, а насыщенно-синие радужки начали наливаться красным. Низкий грозный рык заполнил салон автомобиля, вызвав у меня дрожь во всем теле. Холодок пробежал по коже. Стало как-то очень неуютно и тесно находиться с Игорем на заднем сиденье.
Меня резко схватили за локоть, дернули на себя, и хриплый, вперемежку с рычанием, шепот рассек воцарившуюся на миг тишину:
- Осторожней со словами, девочка. Ты принадлежишь только мне, никому больше. И да – если захочу здесь и сейчас, то будет здесь и сейчас.
Я уже говорила, что попала в ад? Это еще мягко сказано. Меня раздирало на две равные части, где одна половинка требовала выпустить когти и исцарапать лицо этому гаду. Впиться клыками в его глотку и вырвать кадык, чтоб он захлебнулся собственной кровью. А другая умоляла придвинуться ближе, заключить его суровое лицо в плен своих ладоней и поцеловать. Долго, нежно, томительно. Чтобы не осталось в его голосе и намека на злость. Оба желания, равноценные по своей силе, тянули в разные стороны, разрывая пополам и сводя с ума. Никогда бы не подумала, что к одному и тому же субъекту можно испытывать такую разностороннюю гамму чувств.
Не в силах отвести взгляд от его покрасневших глаз, я почти уступаю своей несносной волчице и жадно тянусь к его губам, однако в последнюю секунду гордость берет вверх и, застывая в миллиметре от его лица, я язвительно спрашиваю:
- Ну, что же ты ждешь? Не хочешь? Или… не можешь? Может, ты слишком стар для такого?
- Борь, останови, - тут же раздается его жесткое в ответ.
Машина плавно сбавляет ход и останавливается на обочине. Охранники сидят молча и даже не смотрят в нашу с Игорем сторону. Им, наверняка не впервой такие выкрутасы начальника.
Меня хватают за шкирку и с силой вытаскивают из машины.
- Я хотел по-хорошему, - говорит Игорь, серьезно глядя мне в глаза, - Но ты, видимо, предпочитаешь по-плохому. Так и быть.
И он, больно ухватив меня за плечо, ведет прочь от дороги, в густой лес, что раскинулся на многие километры вокруг. Безлюдный, по-весеннему промозглый и полный влаги, не успевшей впитаться от долгих дождей.
- Надо было указать в контракте, что язвить тоже нельзя, но ты же не перестанешь, правда? – спрашивает Игорь, когда мы уже отошли на достаточное расстояние от дороги.
- Правда, - честно отвечаю я.
Грязь хлюпает под нашими ногами, оседая на дорогих ботинках Игоря липкой черной массой. Но ему, кажется, все равно. В глазах светится нездоровый огонек, взрывоопасная смесь похоти и раздражения. Я понимаю, что мне не сбежать. Иду молча, с каким-то нездоровым любопытством ожидая своей участи. Ну, не будет же он меня убивать, в конце концов? А остальное можно пережить…
Игорь толкает меня к ближайшей сосне.
- Повернись ко мне спиной, - говорит он сдержанно.
Я отворачиваюсь от него, утыкаюсь лбом в холодный шершавый ствол сосны и завожу руки за спину.
- Спусти джинсы… Белье тоже.
Безразмерные штаны легко падают к самым ступням, а вот снимать трусики я отчего-то медлю. Не могу, ну, не могу я безмолвно подчиняться его бессмысленным унизительным приказам и отдавать себя – открытую, готовую – во власть его садистским играм.
- Нет.
Он не повторяет свою просьбу. Просто молча подходит ко мне и разрывает пальцами полоску тонкого ситца. От неожиданности я тихонько ойкаю, и тут же его ладонь властно вликинивается мне меж бедер, полностью накрывая участок нежной плоти, и его пальцы начинают исследовать новую территорию.
Я прикусываю губу, сдерживая тихий стон, готовый вот-вот вырваться из груди. Это грубое, недостойное Альфа-самки обращение, почти принуждение и молчаливый натиск, с которым он исследует пальцами мою сокровенную плоть, невообразимо заводит. Кажется, я даже раздвигаю ноги чуть пошире, открываясь ему навстречу. Его пальцы скользят вдоль чувствительной нежной кожи, поглаживают и ласкают. Другая рука опускается мне на поясницу, и нежно проводит вдоль позвоночника вверх, забираясь под свитер. Перехватывает за талию, и секунду спустя я чувствую, как его пальцы проникают в меня на всю глубину. Резко и быстро, одним коротким движением.
Забывая, что не должна выдавать своих эмоций, что надо молчать, я мычу, прикусив губу до крови, и послушно прогибаюсь в пояснице, навстречу его пальцам, что двигаются во мне, набирая темп. Свободная рука Игоря перемещается с моей талии на запястье, тянет назад и вниз, заставляя накрыть ладошкой его вздыбленную плоть. Я застываю, стыдясь и одновременно моля, чтобы он взял меня прямо здесь, у сосны, ибо мое тело как ненормальное отвечает на любые его ласки. Но вопреки тайным надеждам слышу глухое: