Отец Лжи

- Вы знаете, что делать.

Страж порядка зыркнул на палача и крикнул:

- Чего встал?! Освобождай!

Слуга Смерти раскинул руки и пробасил:

- А ключи?

- Дайте ему ключи!

Один из полицаев вытянул из кармана связку ключей, подошёл к Казур-Уду и самостоятельно снял с него наручники. Под «охи» и «ахи» толпы помилованный разбойник покрутил руками, сжал и разжал кулачищи.

От горожан разило страхом, растерянностью и солёной рыбой.

Самый молодой полицейский не угомонился. Подскочил к сержанту и зашептал на ухо:

- Мы не можем так просто его отпустить. Это же Казур-Уд.

Старший по званию сморщился гадливо и пообещал тихо:

- Толпа не выпустит его живым. Ты прав, это Казур-Уд.

Разбойник сделал шаг на эшафоте. Зрители ахнули - поди, увидели, как каменная статуя ожила.

По правде сказать, здоровяк плохо соображал, что происходит. Слова спасительной молитвы всё ещё холодили язык.

Казур-Уд обернулся, чтобы поблагодарить священника. Тот невидящим взглядом смотрел куда-то в сторону.

Протяжно выдохнув, разбойник побежал взором по головам зрителей. Те горбились, опускали глаза, зажмуривались. От этого сборища веяло трусостью, жадностью, голодом... Ничтожества.

Здоровяк вскинул руки и затряс кулаками. Несколько человек обмочились.

Сплюнув, Казур-Уд сбежал по ступенькам. Толпа отпрянула так, точно разбойник окружён пламенем.

Горожане сторонились, пропуская шагающего здоровяка. Он башней возвышался над ними. Дышал на полные лёгкие, наслаждаясь страхом презренных людишек.

На эшафоте оживление. Самый молодой полицейский прорычал и вскинул ружьё.

- Стой! - вскрикнул сержант.

Непослушный подчинённый прицелился. Двое полицаев бросились на него. Все трое с грохотом повалились на дощатый настил. Вздёрнутое дуло бабахнуло. С деревьев взлетело каркающее вороньё. Пригнувшаяся толпа северян зароптала.

На эшафоте ухмылялся священник Бернард, провожая взором удаляющегося разбойника.

Казур-Уд доселе недоумевал. Оказывается, клирики не лыком шиты. Могут дать фору самим мистикам! Что за голос звучал в голове здоровяка? И главное - зачем? Зачем церковникам спасать ватажка, потерявшего свою шайку? А он-то планировал ограбить их Сокровищницу. Священники же добром отплатили. Вопросы множились.

Нахмурившийся разбойник шагал прочь от эшафота. Испуганные людишки убирались с пути. Толстощёкий мужичок, рыжая девка, малолетний воришка - все боялись Казур-Уда.

Наконец-то толпа осталась позади. В лицо дунул холодный ветер. Ему тоже не остановить здоровяка. Тот подошёл к сидящему на козлах бородатому извозчику. Зафыркала пара муругих лошадей, впряжённых в серую карету.

- «Мраморный Кот», - назвал Казур-Уд. - Знаешь? Гостиница.

- «Мраморная Кошка», - поправил кучер.

- Отвезёшь?

При виде сжавшихся кулачищ северянина извозчик энергично закивал. Борода подметала поношенный сюртук.

- Вези, - повелел Казур-Уд и сел в карету.

За окном понеслись дома и деревья. Сейчас они меньше всего интересовали освободившегося разбойника. Он любил контролировать ситуацию. А ныне не до конца разумел, что происходит. И это тревожило. Кто-то - скорее всего, Церковь - решил использовать Казур-Уда в своих целях. В целях, о которых северянин не имел ни малейшего представления. Он сопел и нервно потирал кулаки. Что бы там ни надумали клирики, здоровяк сделает то, что должен. Зубы заскрежетали.

Погода испортилась. Над городом сползлись свинцовые тучи. Заморосил дождь. Ветер трепал ветки деревьев, срывал листву и бросал её в лужи. Прохожие спешили по домам. Казур-Уд чуял запах приближающейся грозы. Ничто, никакие козни природы, не помешают разбойнику. Костяшками кулака он потёр шею. А ведь мог сейчас болтаться на виселице. Пальцы на ногах обледенели. Здоровяк заёрзал. И где же та «Мраморная Кошка»?

Извозчик прогнал лошадей по узкой улочке. На балконе какая-то горе-хозяюшка позабыла снять сушившееся бельё.

Безлюдный проспект - всех дождь распугал. Он щедро заливал красные и жёлтые цветы в клумбах. Мокрый пёстрый кот успел проскочить прямо перед копытами. Кучер выматерился.

После перекрёстка возвысилась высоченная чёрная текстильная фабрика. В узких окошках горит свет - ткачи работают. Из-под крыши выглядывают застывшие навеки, недоделанные скульптуры. Женщины и огромные летучие мыши подставляют дождю лица и морды. Кажется, плачут.

За поворотом налево красовалась мраморными колоннами гостиница. Усилившийся дождь поливал цветники под окнами и обложенные коричневой плиткой стены.

Карета остановилась.

Казур-Уд выскочил и решительно зашагал к двери гостиницы.

Растерявшийся извозчик привстал и поднял руку. Слова об оплате за проезд рыбьей костью застряли в горле. Только полоумный будет требовать деньги с именинного разбойника.

Как только здоровяк вошёл в вестибюль, захотелось разбить главную здешнюю достопримечательность - статую мраморной кошки. Тут чистенько, не в пример грязной тюремной камере.

Казур-Уд почесал затылок. Вши?

У дальней стены под пальмой за столом дремлет лысеющий очкарик. Пожрал бы он хоть раз из миски с тараканами. Да поспал на промокшей от мочи, вшивой подстилке.

До боли сжимая кулаки, Казур-Уд приблизился к мужичку. Тот и не собирался просыпаться.