Страница 78 из 114
Казур-Уд поморщился и тыльной стороной ладони потёр нос.
Перевод из Государственной Тюрьмы в муниципальные казематы особой радости не принёс. До этого двадцать дней подряд Дознаватели работали не покладая рук. К удивлению разбойника, сплетни о жутких пытках калёным железом, иглы под ногти и дробление костей не имели ничего общего с реальными методами Дознавателей. Тайная полиция выдалась более гуманной. Если, конечно, можно так выразиться. Здоровяка опаивали всевозможными настойками Правды. После одних очень кружилось голова, другие вызывали тошноту, большинство же вообще не производило никакого эффекта. Донельзя удивлённые Дознаватели вконец намучились с Казур-Удом и передали его в руки обычной полиции, коей не терпелось вздёрнуть разбойника. Пускай все видят, к чему ведёт нарушение законов.
Казур-Уд сидел на холодном полу, оперевшись спиной о такую же холодную стену. Потолок низкий. Три десятка пленников. Грязные, с коростой на руках и ногах. Косматые беззубые старики в рванье. Эти в туалет прямо под себя ходят. А стоит пройти по камере, и под ногами вши захрустят. Разбойник поморщился и сплюнул. Случись всё по-другому, и Казур-Уд отправился бы на столичный Маскарад, а не сюда... Да, похоже, удача окончательно отвернулась от здоровяка.
Нечёсаный одноногий в заскорузлых лохмотьях прополз мимо Казур-Уда, оставляя едкий запах гноя. Разбойник отвернулся и кашлянул. Как ни крути, а в казематах Дознавателей было лучше. Их горькие настойки - самое страшное, чем могла похвастаться Государственная Тюрьма. Тихие, монотонные, усталые голоса Дознавателей всё ещё звучали в ушах Казур-Уда: «Зачем объявлен Маскарад?», «Чего ждут столичные бандиты?», «Что они разнюхали?» Здоровяку и самому хотелось получить ответы. Почти три недели он мотал головой перед тайной полицией и орал: «Не знаю-ю!!!» Он столь осточертел Дознавателям, что те с радостью выдворили его из своих казематов.
Перспективы для Казур-Уда не радужные. В лучшем случае месяц просидит в холодной камере рядом с вшивыми, смердящими уголовниками; а потом на эшафот. В худшем - через день-другой повесят на глазах любопытных северян.
Могучий Казур-Уд скрежетал зубами и сжимал кулачищи. Он жалел лишь об одном. У него не получится поквитаться с предателем Рионом. Тот гад сдал всю банду, а сам, небось, сейчас с девками на кровати кувыркается. И что обидно, если Казур-Уда казнят, то уже никто - никто! - не накажет Риона. От таких мыслей главаря уничтоженной шайки трясло, к лицу подступал багрянец. Глубоко внутри сдавливала ноющая боль.
За решёткой послышались шаги. В углах камеры зашевелилось. Будто страшилища оживают. Чумазые, одноглазые, патлатые, горбатые узники. С трудом верилось, что когда-то они были важными чиновниками, преуспевающими торговцами, умелыми сапожниками, карманными воришками, завидными героями-любовниками... Нынче всех роднили вши, грязь и короста.
Бородатый детина в рваной рубахе и без штанов первым подскочил к решётке и закричал как шимпанзе. Следом захромали, поползли пленники. Босые ноги шлёпали по холодному полу. Голый костлявый старик с чирьями на заднице норовил протиснуться к решётке, возле которой уже выстроились просящие. Их грязные руки с обломанными ногтями тянулись к жидкому свету. В смердящих, скошенных ртищах темнели пеньки гнилых зубов.
Сидящий у стены Казур-Уд откашлялся. Здесь от вони задохнуться проще простого. Тесная камера Дознавателей - курорт по сравнению с этим.
Левее здоровяка всхлипнуло. Он повернулся. Смуглому парню лет двадцать пять. Сидит, обхватив прижатые к груди ноги. Подбитый глаз портит симпатичное лицо. Не очень-то и грязный пленник. Небось, недавно угодил сюда. Смотрит в одну точку, не мигая.
- Харч что ли притащили? - спросил его Казур-Уд.
- Угу-у...
- А чего не идёшь?
Парень лишь засопел. Здоровяк распрямил плечи и гордо признался:
- Я жрать помои не буду. Вот и не иду. А ты почему?
Смуглый узник вяло повернул голову и посмотрел на разбойника. Прошептал:
- Не нужно... Уже... не нужно...
- Как это?
- Сегодня, - смуглый опустил голову. - Сегодня...
Возле решётки зацокало, как свора псов зарычала, понеслась ругань. Старика с задницей в чирьях грубо оттолкнули и дали пинок по рёбрам. Бедолага закашлялся кровью. Двое сокамерников вцепились друг другу в патлы и, повалившись на пол, начали кататься.
У Казур-Уда кулаки зачесались. Хоть бы один из этих жалких недочеловеков рискнул вякнуть на разбойника. В ту же секунду рухнул бы со свёрнутой шеей.
Здоровяк сплюнул и поглядел на смуглого соседа.
- Ты-ы... что там говорил, парень?
- Сегодня... Сегодня меня казнят.
- Ого.
Казур-Уд почесал затылок - вши, будь они прокляты!
- Меня казнят, - чуть слышно повторил парень.
- И за что же?
- Есть за что.
- Расскажи.
Смуглый парень снова посмотрел на разбойника. Тот показал на подбитый глаз и спросил:
- Тюремщики?
- Нет, здесь поколотили.
- Да, компания тут недружелюбная подобралась, - подметил Казур-Уд с иронией.
Возле решётки чавкало, плямкало, хрипело, визжало, стонало...
- Так за что тебя казнить будут, парень?
- Давно меня искали.
Здоровяк приподнял брови. Собеседник продолжал:
- Я хорошо известен в столице. Меня зовут Омар.