Опальный маг

Но Проныра, лишившись своего любимого напитка, был неумолим.

— О, любезный сэр! — заверещал Коротышка, решив применить другую тактику. — Подойдя к столику, за которым восседали такие благороднейшие рыцари, и, увидев перед вами, сударь Проныра, бокал такого гнуснейшего пойла. Я не мог его не выпить, так как сии мерзейшие помои недостойны не только ваших уст, но и взгляда. Я никак не мог подумать, что вы собираетесь это пить. И, если не угоди…

— Ах ты, гнусный, вонючий недомерок! — вскричал Проныра, перебивая эльфа. — Да как ты смеешь оскорблять сие вино, которое сам же и вылакал! — и начал трясти Коротышку, как мешок с картошкой.

Все посетители харчевни подскочили со своих мест, наблюдая за происходящим.

— Проныра, покажи ему! — вопили одни.

— Нет, Коротышка прав! — надсаживали глотки другие, стуча кулаками по столам, пытаясь переорать друг друга.

— Ставлю грош, что Проныра надерёт ему задницу! — заорал, вскакивая на столик, какой-то толстый гном.

— Тихо! — рёв Громилы перекрыл поднявшийся шум. — А ну, заткнулись все!

Громила начал протискиваться к столику Нэдфилда с Пронырой. Тот сглотнул и на миг ослабил хватку, чем Коротышка не преминул воспользоваться. Через мгновение маленький эльф уже нёсся во весь дух к выходу из трактира. Проныра кинулся за ним, но мощная волосатая рука ухватила его.

— Не в моей забегаловке! — рявкнул Громила. — А то навешаю таких, что сам себя не узнаешь. Это приличное заведение, а не какой-нибудь тебе танцпол параллельного мира.

— Танцпол — это не… — хотел было возразить Проныра, но, встретившись с взглядом Громилы, передумал, — твоя харчевня. Ты прав. Но эльф сам нарвался.

— Верно, — сказал Нэдфилд. — Я могу поручиться, что эльф первый начал, выпив весь эль Проныры и вдобавок обозвав «гнусным пойлом».

— «Гнусным пойлом»?! — взревел Громила громче тёщи орка Пузана, Матушки Любавы, которая славилась тем, что, войдя в раж, могла переорать всех мартовских котов в округе. А в позапрошлом году, когда она шла в соседнюю деревню Болтухино и на неё напал волкодлак Остроглаз, наводивший ужас на всю округу более полувека, она, не растерявшись, завизжала. Волкодлак не только потерял сознание, но и заикался ещё полгода. Теперь стоит только напомнить имя матушки Любавы, как он сразу начинает дрожать, моментально растрачивает весь запал и зверский вид и, скорчив обиженную гримасу, спешит убраться с дороги.

— Он так и сказал? — продолжал кипеть праведным гневом Громила.

— Ага.

— Ну попадись он мне! Мокрого места не останется, только маленькая кучка сухого удобрения, — зловеще сверкнув налитыми кровью глазами, пообещал хозяин харчевни. — Более мерзких, подлых и лживых существ, чем эльфы, не встречал.

— А в народе говорят, что про них в параллельном мире… ну, этом… Зымля, или как-то так, — встрял Овгард, лысый тролль, — в умных книжках пишут, что они благороднейшие и умнейшие существа…

— Кончай брехать, — перебил Нэдфилд. — Они там вообще в их существование не верят. Считают чушью. Сумасшедший мир.

— А ты откуда знаешь? — спросил Громила, с подозрением косясь на Нэдфилда.

— А мне Просветлённый Отшельник говорил, — с умным видом, приосаниваясь, провозгласил Нэдфилд. — А он мудрейший из отшельников, так как у него ещё в век Ястреба после пятидесятидневной медитации открылся третий глаз.

— Да ни фига он не знает, твой отшельник, — вскипел Овгард. — А третий глаз у него открылся после того, как он галлюциногенных грибов с белладонной объелся. Так после них и не такое открывается.

— А ты чё, пробовал? — полюбопытствовал Проныра.

— Ага. Он их вёдрами жрёт без запивки, — съязвил Нэдфилд. — Каждое утро по ведру. Это у него вместо утренней зарядки для поднятия тонуса.

— Да пошли вы, остряки доморощенные, — буркнул Овгард, отворачиваясь от них и направляясь к своему столику, где плюхнулся на скамейку и мрачно уставился в свою кружку.

— Он чё, обиделся, что ли? — спросил Проныра, когда потревоженные посетители харчевни уселись за свои столики, весело обсуждая произошедшее. — Эй, Овгард, кончай дуться! Давай лучше выпей с нами за долголетие и процветание сей славной харчевни, и забудем все эти заумные споры, из-за которых вышла такая фигля-мигля.

— Не буду я пить с теми, кто надо мной смеётся, — обиженно пробурчал Овгард, не поднимая глаз от кружки.

— Не хочешь и не надо. Нам тут Громила вытащил бутылку старого доброго эльфийского вина, и мы хотели тебя, славящегося своим тонким вкусом и пониманием в винах, просить продегустировать и оценить вкус и аромат сего благородного напитка. Но раз ты не хочешь…