Страница 70 из 187
Подтащив парня к батарее, он забрал у него пистолет и защелкнул на его руке закрепленные на трубе наручники. Кэйн истерично запротестовал, и инкатор успокаивающе похлопал его по плечу.
– Тихо, тихо! Чего ты разорался? Все ведь хорошо! Просто посиди минутку, я сейчас вернусь!
Карминский озорно подмигнул отупевшей до безразличия девушке.
– Юлиана, ты еще не передумала насчет развлечься, пока они живые? – снова предложил он. – Глянь, какие они смазливенькие! А может, ты хочешь сама вышибить им мозги за убийство своей подружки? Давай, отведи душу!
Ее пустой взгляд разочаровал его, и он снова переключился на парней. Не опуская своего оружия, он бросил на диван второй пистолет.
– Тут одна пуля, – сообщил он, с презрением глядя на всхлипывающего Тима. – Кто из вас первый прикончит другого, тот выживет и вернется домой. Если на счет три не услышу выстрела – вышибу мозги обоим! Раз, – начался отсчет, – два, три!
На счет два Дмитрий схватил пистолет и выстрелил, попав Тиму в глаз. Заорав от содеянного, он отшвырнул оружие и спрыгнул с дивана, выпученными глазами глядя на медленно заваливающееся на бок тело.
Перемешанная с мозгами кровь забрызгала диван. Кэйн заскулил, пытаясь освободиться от удерживающего его наручника.
– Теперь этого! – махнул дулом в его сторону Карминский. – Быстро! Нам не нужны свидетели!
– Вы же сказали, что пуля одна!
– Ну, оговорился! В моем возрасте и не такое бывает!
– Я не могу! – отшвыривая от себя пистолет, завопил парень, а затем обессиленно рухнул на колени. – Не могу! – завыл он. – Они мои друзья!
Прогремевший рядом с ним выстрел выбил кусок деревянной обшивки стены и привел парня в чувство. Теперь Юлиане было почти жаль насильников. И она, и они были просто беспомощными марионетками в руках Жнеца, и послушно исполняли свои роли, стоило ему потянуть за ниточку.
– Или ты, или тебя!
От их кукловода повеяло такой угрозой, что Дмитрий быстро кивнул. Не в состоянии встать на ноги, он, не переставая подвывать, пополз к пистолету на четвереньках. Карминский стал у него за спиной, целясь ему в затылок.
Понимая, что пришло его время умирать, Кэйн заверещал и свободной рукой подтащил к себе стоявший неподалеку стеклянный столик, пытаясь спрятаться за ним.
– Ты же не убьешь меня, брат? – голосил он, скрючиваясь за ненадежной преградой из стекла. – Вспомни, как мы клялись защищать друг друга! Мы ведь росли вместе почти с пеленок! Ты ведь не станешь этого делать, правда? Я же твой друг! Помнишь – друг! А– а– а...!!!
Инкатор присел на корточки рядом Дмитрием и приторно мягким голосом повторил:
– Или убьешь ты, или убьют тебя! Третьего не дано.
Он взял его трясущуюся руку с револьвером в свою и направил ствол на корчившегося от страха Кэйна. Но и через полминуты выстрел не раздался. Карминский разочарованно вздохнул:
– Слабак! Кэйн, он мне не нравится, – обратился он к прикованному. – Купи себе жизнь, убив его!
В глазах насильника мелькнул проблеск надежды.
– А вы не обманете меня? – громко шмурыгая носом, спросил он.
– Не попробуешь – не узнаешь. Зато у тебя будет какой-никакой, но все же шанс спастись!
Кэйн решительно откинул стол и протянул к Карминскому руку.
– Давайте пистолет!
– Предатель! – взвыл Дмитрий и в ту же секунду и разрядил в него всю обойму. Он нажимал на курок снова и снова, пока инкатор не вырвал оружие из его одеревеневших пальцев.
Уже ничего не соображающий, убийца застыл как кукла, тупо таращась на мертвого друга. Жнец перезарядил оружие и снова вложил ему в руку пистолет. Прижав его к виску парня, он нажал его пальцами на спусковой крючок. Последний из находившихся в комнате насильников окончил свое земное существование.
– Вот и все, а ты боялась! – отталкивая от себя его тело, заулыбался Карминский. Он поднял податливую как пластилин Юлиану с пола и усадил к себе на колени. – Ублюдки перестреляли друг друга. Как думаешь, из-за чего они это сделали? – словно размышляя вслух, спросил он. – Может, их замучила совесть, или они что-то не поделили? А может, просто ничего не соображали от наркотиков? Как думаете, коллега, какой вариант выберет полиция? – Он повернул лицо девушки к себе, желая убедиться, что она еще в своем уме и слушает его. – Все молчишь? Нудно с тобой, безотрадно! – посетовал он и пересадил ее на другое кресло.