Страница 146 из 187
– Во-первых, это не подло, а полезно, – не согласился с ней Филипп, – а во-вторых, я ни за кем не шпионил. Просто сидел здесь за перегородкой и кормил рыбок в пруду. Если вы невнимательные и меня не заметили, то при чем здесь я?
Далия со стыдом опустила голову, а он заинтересованно спросил:
– Ты правда запала на него, или тебя возбуждает его титул?
– Не знаю... Мне все в нем нравится! Ты видел какие у него глаза? – мечтательно проговорила она. – Такие чистые и глубокие, что в них...
– Ага, можно утонуть, – перебил ее парень. – А на его русых локонах можно повеситься! От скуки. Потому что он зануда!
– А ты – дурак!
Голос Альбиньи приобрел угрожающий оттенок.
– Не стоит оскорблять меня, Далия. Возможно, скоро твоя обаяшка Энтони превратится из принца в пустое место, и тогда тебе захочется не его любви, а, скажем, моей... Спорим, что я целуюсь лучше, чем он?
– Да ну тебя! – вспыхнула она и бросилась вон из оранжереи. Карминский успел втолкнуть Юлиану в ближайшую открытую комнату, и Далия пулей пронеслась по тому месту, где они только что стояли.
Инкатор внимательно осмотрел комнату, в которой они спрятались, и на всякий случай запер дверь на ключ. Герцогиня заморгала от лившегося в окно яркого солнечного света, в котором крошечными перышками парили пылинки. В комнате было необычайно тихо и пахло деревом и засушенными травами.
– Ну, как тебе их разговор? – полюбопытствовал Эдмунд.
– Он ужасен! Почему Его величество не избавится от этих асакурийцев? – выпалила Юлиана. – Они ведь опасны!
– Да, и очень амбициозны! – поддакнул ей Карминский. – Такие акулы как они недолго буду удовлетворяться астаротовскими подачками и вскоре сами отхватят себе куш побольше. Так что вам с Энтони не стоит так отчаянно портить с ними отношения. Кто знает, не станут ли они через год-другой вашими хозяевами?
Юлиана с отвращением передернула плечами от такой перспективы.
– Почему вы не поможете королю выпутаться из этой ловушки?
Карминский облюбовал себе накрытое светло-зеленым бархатным чехлом кресло и сел в него. Девушка осталась стоять.
– Дорогая, открою тебе страшную тайну: я ради короля и пальцем не шевельну! – сказал он. – Он думает, что может обойтись без помощи инкаторов? Хочет единолично принимать решения? Да ради Бога! К тому же с некоторых пор он в грош меня не ставит, а я не привык к такому отношению. Почему-то этому умному, в общем-то, человеку не приходит в голову, что самоотдачи от других можно ждать только в том случае, когда они нуждаются в тебе. А я не нуждаюсь в Обероне.
Этот идиот до сих пор не понял одной из главных истин – верности и преданности силой и шантажом получить невозможно! При той огромной власти, что я имею, я даже своих телохранителей стараюсь не задевать! А знаешь почему? Потому что я поворачиваюсь к этим людям спиной, и не хочу, чтобы у них возникло желание вонзить в нее нож из-за какой-нибудь сиюминутной обиды. И для меня совсем не послужит утешением то, что моего убийцу потом за это казнят! А король чересчур самонадеян. И я жду-не дождусь, когда эта самонадеянность посадит его в грязную лужу позора и унижений!
Юлиане стало не по себе от сквозившей в каждом слове инкатора злобы. Она попробовала воззвать к его лучшим чувствам.
– Пусть вы ненавидите Оберона, но вы же любите эту страну! Неужели вы отдадите ее на растерзание иноземцам?
Карминский пожал плечами.
– А почему бы и нет? Может быть, из них получатся более разумные и рачительные хозяева, чем Астароты?
Юлиана искала на лице своего учителя признаки того, что он просто разыгрывает ее, но его плотно сжатые губы и больно раненое самолюбие во взгляде говорили об обратном.
– Но это же предательство! Вы же давали присягу служить ему!
– Предательство? – удивился Эдмунд. – В чем? Я выполняю каждый каприз Оберона, но не несу ответственности за то, что он действует во вред самому себе!
– А как же Энтони? – холодея, спросила она. – Что тогда будет с ним?
Карминский повел обтянутыми мундиром плечами.
– Какое мне дело до этого мальчишки? Он мне даже не симпатичен! У тебя была возможность позаботиться о нем, а может, даже и предотвратить крах их династии, но ты отказалась от нее, бросив учебу, – заметил инкатор.