Страница 20 из 239
— Ты меня только сейчас стала уважать? — спросил Лим, ухмыляясь своей наглой улыбочкой. — Польщен, польщен. На самом деле просто мне повезло родиться в одной из самых знатных семей королевства. К слову моего отца прислушиваются министры короля, а к моему слову — местная общественность. Увы, Ольгерда, вынужден тебя разочаровать. Я уже не тот мелкий хулиган, которым ты меня считаешь. Я — одна из центральных и самых влиятельных фигур светской жизни Чистяково.
— Да я в общем-то мелким хулиганом тебя никогда не считала, — заметила я. — У мелких хулиганов своих банд не бывает. Ты крупный разбойничий атаман.
Блондин пожал плечами:
— Говорят, негодяев женщины любят.
— Верно. То-то ты от них с таким трудом избавляешься, — ядовито сказала я. Отто дернул меня за рукав, призывая к молчанию.
— Ола, какой же милой ты можешь быть, когда тебе что-то надо, — сказал Блондин. — И как же быстро вылезает наружу твоя натура! Вздорная, невоспитанная, дерзкая девчонка.
— Слышала бы тебя моя мама, — обиделась я за свое воспитание. — Она знаешь сколько меня воспитывала!
— Ты из неподдающихся, я это давно понял, — кивнул Блондин. — Кстати, ребята, мне нужно средство от похмелья.
— Если бы могли придумать что-то, избавляющее от похмелья полностью, нам бы сейчас твоя помощь не нужна была, мы были бы богачами, — проворчал Отто. — Но мы посмотрим, что можно сделать.
— Обратись к целителям, — посоветовала я.
— Ола, тебе этого не понять. Утром я должен выглядеть великолепно, не принимая никаких порошков.
— Почему же я понять не могу? — удивилась я. — Я все понимаю. Мужское самолюбие требует, чтобы ночующая с тобой девушка не догадалась, что после бурной ночи без помощи дополнительных средств у тебя не вста… не все в порядке.
— Конечно, Лим, мы все сделаем, — сказал Отто, угрожающе глядя на меня. Он совершенно не хотел терять расположение Блондина.
— А почему ты назвал Ромуальда «запорником»? — спросила я.
— Не скажу, — поддразнил меня Блондин.
— А я тебе такую штучку подарю, что девицы к тебе сами в постель прыгать будут, — предложила я.
— Мне не нужно, — сказал Блондин лениво.
— Ну, как хочешь, — ответила я, пожав плечами, хотя разрывалась от любопытства.
— Я тебе просто так расскажу, по доброте душевной. Ты знаешь, в нашем государстве очень тяжело выслужиться, чтобы быть пожалованным в дворянское звание. Слава Небесам, мы уже двести лет ни с кем не воюем…
— А как же Сумеречные горы? — перебила я.
— С Сумеречными горами идет постоянная война уже сто лет, с тех пор как оттуда массово поперла нежить. А стычки в той области идут, наверное, с момента создания Ситории.
— Я историю знаю, — буркнула я.
— Да, но ты не понимаешь, что выслужиться в горах очень тяжело — слишком опасно для жизни. И остальные области деятельности тоже возможностями не блещут. В экономике все тихо, да и радикальные перемены никогда не одобрят советники короля. В дипломатии тоже — с тех пор как пятьдесят лет назад было объявлено равноправие между расами, у нас нет никакой угрозы гражданской войны. Остается только услуживать лично королю. Например, поставлять ему любовниц. Но наш Теодоро Тринадцатый и сам с этим прекрасно справляется. А Ромек абсолютно случайно узнал, что в последнее время у короля деликатная проблема.
— Он мучается запорами! — ахнула я, догадавшись.
— Тш-ш-ш, не кричи об этом так громко на улице, еще обвинят в государственной измене, — засмеялся Блондин. — Да, наш король страдал этим.
— Надо меньше есть всякую гадость, — тоном пророка сказал полугном.
— Отто, Отто, если бы это было так просто! Ты хоть знаешь, что подают на королевских пирах?
— Откуда нам знать такое, — буркнул друг.
— Там подают много всего, и много разного, и много вредного для здоровья, но очень вкусного, — Блондин мечтательно прижмурился. — Ваш любимый друг Ромуальд узнал про проблему короля, не знаю уж каким образом, наверное, целителя подкупил. И привез чудо-порошок из-за границы. Королю так полегчало, что он тут же даровал спасителю дворянское звание.
— Вот это да! — восхитилась я истории. — Надо накопить деньжат и тоже целителя подкупить, да, Отто?
— Не получится, — покачал головой Блондин. — Целителя казнили, чтобы не распространялся о монарших проблемах.
— Нам не надо лезть в высокую политику, Ола, — сказал Отто. — Чем дальше от сильных мира сего, тем спокойнее жизнь.
— Если нашу жизнь можно назвать спокойной, то я тогда не знаю, какой бывает беспокойная жизнь.
— Лучше тебе этого и не знать, — посоветовал Лим, а Отто согласно кивнул.
— Хорошо, обойдусь. Спасибо за помощь, — сказала я.
— Ты помнишь о своем долге? — спросил Блондин.
— Такое не забывается, — кисло ответила я, не переставая гадать, что он придумал.
Мы с Отто развернулись и пошли на окраину, а Блондин направился в свою шикарную квартиру.
— Сделаешь ему то, что обещала, — сказал Отто после короткого молчания.
— Ты про что? — удивилась я.
— Про этот амулет, из-за которого девицы к нему в постель падать будут. Где-то у нас валялась подходящая заготовка. По какому принципу ты собираешься это делать?