Грядет зима

Корентен обращается со мной, как с мешком, и ничего не говорит. Он сейчас сел на коня и рывком забросил меня с помощью одной руки себе за спину. Ну да, почти как в "Приключении Белой и Черной Розы", которую я так и не дописала. Только там мы спасались от памперо и... Я попыталась вцепиться в его плащ неслушающимися пальцами. Даже материал не чувствую - совсем задубела. На уровне живота мешает голова Бу и все остальные его комплектующие. Я с сожалением оборачиваюсь на еле видную корягу, ветер разыгрался моими волосами, как ему хотелось, полиэстр Тоторо уже совсем не спасает, еще и дыра в плече, кажется, она льдом покрывается. Мой дневник, Хранитель моих тайн...

Глаз Земли трубит в рог и, цокнув, пришпоривает коня. Скакун слегка становится на дыбы, я ойкаю и, наклонившись вперед, со всей силы хватаюсь за Корентена. Получилось, что мой лоб просто уперся ему в спину, а руки обхватили вокруг плеч мертвой отчаянной хваткой.

- Эй, сударыня! - дергает он плечом, чтоб натянуть узду тронувшегося коня и сбросить мою руку. Надеюсь, не меня. Собаки бегут возле нас плотной такой своркой. - Поспокойнее, прошу тебя.

Я выравниваюсь, но продолжаю болтаться мешком. Ветер упорно дует нам в спину и, что тут поделаешь, мои волосы летят вперед, вокруг его головы тоже, щекочут щеки. И мне, и ему. Я пытаюсь убрать, только пальцы не гнутся. А от его плаща, будто исходит тепло, и хочется к нему поближе сидеть, но, вы же понимаете... Я в растерянности, и нить сюжета оказывается утеряна. К счастью, егерь человек не самый ужасный - я же выписывала - и не ругается за неудобства. Вспоминаются слова Джейн из фильма "Мисс Остин сожалеет": "Чтобы встретить мистера Дарси, надо его выдумать". Но кто бы подумал, что с выдумкой можно раз - и встретиться. И, вообще, мистер ли Дарси он?

- Вы... простите... - лепечу едва гнущимся языком ему в сторону уха, - запомните это место?.. Мне сюда надо вернуться потом.

- Сначала, - кричит Корентен, слегка оборачиваясь, - надо укрыться от пурги. А о вас поговорим позже.

 И разговор закончился. Я все же положила голову ему на плечо, чтоб держаться получше, и закрыла глаза.

Сейчас не получается сочинять. Но... можно и сознание потерять.

Увы, потерять сознание не получалось, видать, над собой писатель в книге не властен. Но состояние мое было близко к тому и само по себе от холода и всяких стрессов, а еще поясницу крепко поламывало... Тошнить начало, как всегда, и уже ничего не помогало. Если ничего не могу сделать в таких ситуациях, начинаю просто "пьянеть" на ходу. Приходить в такое состояние, когда моя воля становится такой слабой, что я уже не думаю, что делать, и готова подчиняться любым указаниям.

Так что, когда мы наконец влетели уже совсем белые на задний двор замка, полагаю (ибо ничего я уже не видела), помню, как меня стащили с лошади, взвалили на плечо и несли куда-то. И мне было почти все равно, что происходит и куда идем. Хотя это тот человек, которого я достаточно знаю, чтобы ему верить.

 Корентен давал кому-то какие-то указания, покрутился во дворе - когда же он уже решит укрыться от ветра и снега?.. - и наконец затопал сапожищами, стряхивая снег, а в следующее мгновение я почувствовала тепло вокруг; мы вошли в дом. Блаженство. Капюшон Тоторо свесился мне вперед лица, так что ваша покорная слуга видела только деревянные половицы под нами, а одновременно пробовала пошевелить пальцами на ногах.

Егерь петлял, петлял, пару раз спускался-поднимался по ступеням; наконец остановился и постучал в дверь. Никто не откликнулся. Тогда он толкнул ее и вошел.

Наконец стряхнул меня с плеча и посадил на какую-то лежанку. В комнатке каминчик тлел огоньком, освещения не было, полуподвальное окошко подмигивало разозлившейся на что-то пургой. Напротив лежанки небольшой стол по другую сторону камина. И все. Малюсенькая комнатка. Но это показалось так уютно, что только остатки вежливости не позволили мне откинуться на лежанку и уснуть сном праведника.

 Корентен пошевелил угли кочергой и обернулся ко мне, снимая шапку. Не передо мной, увы. Просто было тепло. Отложил ее на стол, другой рукой пригладив обозначившиеся русые вихры, расстегнул плащ и упер руки в бока.

- Тебе есть куда пойти? - спросил серьезно. О, вот и очи его при свете. Точно, горят солнечными бликами, только ко мне этого тепла не видно. Серьезный. Не злой, хоть на том спасибо...

- Есть, конечно, - киваю я. Надо уметь блефовать, когда надо. Нечего каждому знать, что я тут без гроша за душой посредь поля появилась с говорящим дневником и медведем. А все существующее - просто полет моего воображения во сне. И с Корентеном тоже размякать нельзя, хоть и могу ему верить более или менее.

Да, в той книжке, где он появился, мне было восемнадцать, и так дерзко себя вести я и не думала. Говорила правду всегда и везде простодушно. А жизнь переучивает. - Только нечем, - ухмыляюсь, показывая на свои синие ноги. Ну да, будто он виноват, что я босиком в снегу оказалась.

Корентен крякает досадливо и выходит из комнаты, приказывая коротко:

- Жди здесь.

Разумеется. Будто я собака какая-нибудь. Из своры охотничьей.

Я барабаню пальцами по лежанке. Застелена клетчатым одеялом шерстяным. Стягиваю его конца себе на плечи и тихо радуюсь. Разворачиваю ноги к камину осторожно. Обдает жаром. Нагибаюсь, чтобы их размять, но тут толстый мягкий живот напоминает про Бу. Месяц без шоколада! Как я могла забыть про него!

Расстегнула Тоторо сверху и вытянула мишкину голову, туловище с надорванной нижней лапой и еще две лапы. Одна осталась, как помните, на месте побоища.

- Бу, - шепчу ему ласково. - Как ты тут?

- Жду твоей помощи, госпожа... - покорно звучит в ответ.

- Ну ты и кашу заварил.

- Госпожа, - говорит голова. - Я все же спас тебя?