Страница 6 из 65
Жёсткий режим, тяжёлые физические тренировки – все эти кроссы, приседания в воде с мешками на плечах, беготня в асбестовых костюмах в горящем здании, подъёмы среди ночи, копание каких-то доисторических траншей, бесконечная стрельба… Это выматывало до такой степени, что на теоретических занятиях курсанты клевали носами, усваивая пройденный материал лишь наполовину. А теорию с них спрашивали не менее строго.
На счёт «пожрать» на базе было налажено нормально, но измотанным ребятам кусок в горло не лез. Всех в эти первые дни мучило лишь одно желание – спать. На дембелей смотрели с завистью, на черпаков – служащих своё второе полугодие - со священным ужасом. У них в потоке служили с полдесятка девчонок! Неужели бабы способны были выдержать такой ад? Да не, их стопудово не так жёстко нагибали.
К исходу первого месяца троих отчислили, как неуспевающих, двое сами ушли. Несмотря на столь большой недобор, «Каллисто» продолжала держать марку. Важно не количество, а качество. Пусть даже половина отсеется, зато останутся сильнейшие.
Когда минул первый месяц, курсанты поняли, что обвыкаются, втягиваются в режим. Значит, получится. И дальше будет легче. Уже не ныли так сильно с непривычки мышцы, не темнело в глазах от бесконечных приседаний, аппетит вернулся, волчий, жрать хотелось постоянно! И чувство юмора тоже вернулось.
Но если со жратвой дело обстояло нормально, то удовлетворять свою потребность в острословии можно было лишь в отсутствии начальства.
А начальство, старший лейтенант Трой, голубоглазая феечка, никак не оправдала ожиданий духов, оказавшись редкостной стервой. Спросить бы сейчас любого курсанта из пятого взвода, чего он так обрадовался, узнав, что Трой, а не Джонсон будет командовать подразделением, бедолага возопил бы в неподдельном ужасе: «Кто, я? Я обрадовался?»
Просто непостижимо, как обманчиво первое впечатление! Кто бы мог подумать, что за ангельской внешностью спрятана такая мерзостная натура? Лейтенант Трой видела и слышала всё, подмечала то, на что самый лютый взводный закрывал глаза. Схлопотать от неё наряд можно было ни за что. Не так стоишь, не так сидишь, не так свистишь, не туда глядишь. Она находила, к чему прицепиться. Видно было, удовольствие получала, гнобя мальчишек. Так всегда бывает, когда маленький человечек получает маленькую власть, вся его внутренняя сучность вылезает наружу и пышно расцветает от осознания собственного всемогущества и безнаказанности.
Поблажки лейтенант Трой никому и никогда не давала. Не зря про неё на базе говорили: «Да у неё и снега зимой не выпросишь». Впрочем, оценивала объективно, пилюли раздавала хоть и щедро, но всем поровну. Любимчиков у неё не было, козлов отпущения тоже. Братьям Морган не чаще, чем другим, переподало, но больше. Поскольку только косякнёт один, как за него тут же впрягается второй. Лейтенант Трой пожимала плечами и вкатывала наряды обоим. И такое умиротворение плескалось на дне её синих глаз, что слепым надо быть, чтобы не понять, как тащится она от осознания своей власти.
А вот сержант Джонсон, которого так невзлюбили все в первый день, оказался классным мужиком. Он обучал духов правилам рукопашного боя и в дни увольнительных лейтенанта Трой подменял её, принимая командование над взводом.
Джонсон дрочил духов не меньше, но всегда по делу, никогда не докапывался до мелочей, не придирался, раздувая из крошечной ошибки громадный промах. При нём и приколоться можно было, и поржать, и сматериться. Под настроение он и байку мог загнуть из архива «Каллистянских» историй, и сигареткой поделиться. А когда кого вздрачивал, делал это буднично, без того кровожадного смака, с коим наказывала духов лейтенант Трой.
К несчастью братьев Морган, сержант Джонсон открыто им симпатизировал, чем вызывал неудовольствие лейтенанта Трой. Луис Морган однажды случайно подслушал их разговор.
- Ума не приложу, чем они тебя зацепили? – с досадой говорила Трой. – То, что у них предки – герои? Так теперь и будут греться в лучах родительского величия? Ты не прав, сержант. Пусть сами хоть чего-то добьются, тогда и люби их.
- Да они мне просто так нравятся, - пожал плечами Джонсон, - двойняхи. Одинаковые, такие прикольные.
Однако в любимчики сержант братьев не произвёл. Надо отдать ему должное, в учебке и тренировках для него все были равны, не важно, опытный боец или новичок, дух или дембель.
Дембель – оно и понятно, дембель. Солдат, служащий свою последнюю стодневку. Почти все дембеля «Каллисто» дослуживали её вне базы, заключив контракты и выполняя задания в далёком космосе. Дембель представлялся курсантам-новичкам неким высшим существом, прошедшим семь кругов ада, и не только не подохшим в оном, но обретшим крылья, наглость и силу бессмертного. А период службы от духа до дембеля равнялся расстоянию от Земли до Солнца. Если пешком идти.
Прозвище «дух» объясняли по-разному. И расшифровкой аббревиатуры - «Домой Ужасно Хочется». И внешним видом солдат, уставших с непривычки, находящихся в вечной прострации, подтупливающих, подвисающих, отвечающих невпопад. Духи бестелесные.
- Алё, придурок!
- А? – солдат вздрагивает, очнувшись от своих далёких мыслей. Вскакивает на ноги, вытягивается в струнку.
- Х..й на! Фамилия? – орёт Джонсон.
Чем-то курсант его выбесил. Чем-чем, придремал в учебке на теоретическом занятии и всхрапнул на весь класс. По сараю курсанту цвета поясов в восточных единоборствах. Джонсону они тоже по сараю, но его поставили преподавать, что он и делает. А солдат изволил отвлечься и отплыть в астрал. Дух, чё.
- Фамилия? – орёт сержант.
- Украинский!
- Мне пох твоя национальность, придурок! Хоть папуас! Я спрашиваю твою фамилию!
- Украинский, сэр! – солдат чуть не плачет.
- Это фамилия твоя? – чешет репу сержант.
- Да!
- Х…й на! Не «да», а «так точно»! – свирепеет Джонсон.
Намаялся он с ними первые две недели, пока привыкли. Но с сержантом ещё ничего, а вот попробуй лейтенанту Трой ответить: «Да» или спросить: «Можно?» («Можно Машку за ляжку, а в армии «разрешите обратиться!»), всё, наряд вне очереди. А если с первого раза не понял, два наряда.
- Так точно! – орёт курсант.
- Ещё раз скажи свою фамилию! – требует сержант.
- Украинский!
- А по национальности кто? – Джонсону просто интересно.
- Белорус!
Учебка сдержанно ржёт.
- Да ты издеваешься? – ревёт сержант и сам расплывается в улыбке. – Иди, окно открой, курсант Украинский, - вдруг приказывает, - перекур пять минут.
Вот Джонсон – человек. Не то что эта… Горгона.
- Командир, разрешите обратиться? – Марк Морган.
- Разрешаю. Обращайтесь, - Джонсон добрый. Джонсон курит в окошко, а Валерка Ложкин ждёт за ним полсигаретки. Потому что это его, сигаретка, Валеркина.
- А можно мы пойдём в комнату отдыха и посмотрим там телевизор? – предлагает Марк.
Чем чёрт не шутит? Лейтенант Трой в увольнении, вдруг прокатит?
И прокатывает!
- Идите, смотрите! – милостиво разрешает Джонсон. – Тока не включайте!
До курсантов не сразу доходит, как лихо он над ними прикололся, духи, чё. Сержант весело ржёт.
И в таком состоянии жить полгода? Пока до черпаков дослужатся? Кто там наверху, сделайте монтаж!
Такие мысли посещали каждого новичка, но перед товарищами все бравировали, письма домой писали исправно, а меж тем, денёчки тикали, и вот уж минул первый месяц.
Ровно сорок пять дней отслужили братья Морган, когда из вызвал к себе, сдёрнув с занятия по рукопашке сам начальник «Каллисто», Александр Саржент.
Старший сержант Джонсон сегодня был не в духе, материл всех оптом и в розницу, но уж лучше его матерки слушать, чем стоять навытяжку перед Самим.
Да и чем братья провинились? На этой неделе вели себя примерно, ни одного взыскания. Правда, сегодня был ещё только вторник, и, тем не менее…
Бедные Марк и Луис! Усвоив привычку за эти полтора месяца огребать заслуженно и незаслуженно, они забыли о том, что новости бывают и хорошими.
Доплелись до кабинета начальника, постучали в дверь, одновременно спросили:
- Разрешите войти?
Командир базы оторвался от компьютера, кивнул:
- Заходите!
Братья вошли в кабинет, стали рядышком.
- Догадываетесь, зачем вызвал? – начальник поднял на них усталый взгляд.
- Мы больше не будем! – Луис опустил голову, изображая искреннее раскаяние.
- Мы не хотели, - добавил Марк.
- Чего не будете? – не понял командир. – Чего не хотели?
- Ну…это… - близнецы с преувеличенным вниманием рассматривали узоры ковра на полу.
- Ну, вы даёте! – с лёгким удивлением протянул начальник и коротко рассмеялся. – Брат у вас родился, ребята. Ваш отец мне звонил час назад.
- Брат? – переспросил Луис.
- Ну, - весело кивнул командир, - утром, в половине седьмого. Всё хорошо, и с мамой, и с ребёнком. Вес четыре-двести. Кейси говорит, на него похож.
- Как все, - осмелился заметить Марк.
- Назвали Джоном, - продолжал начальник, - как сказал ваш отец, это нормальное простое имя, без выкрутасов.
- Джон Морган? – переспросил Луис. – Нормально, да.
- За тем и вызывал! Поздравляю! – командир пожал братьям руки. – А вы – не будем, не хотели…
В спортзал братья вернулись в разгар занятия. Джонсон поднимал с татами Валеру Ложкина и выговаривал ему:
- Вот такая должна быть подсечка, понял? А ты копытами мотыляешь, как беременная корова!
- Разрешите войти, сэр? – спросил Луис.
- А, мученики пришли! – обрадовался Джонсон. – Огребли п…здячек? Не тяжело? Донести помочь? Вот сюда, в угол складывайте! А чё вы лыбитесь? – не понял он.
- У нас брат родился, сэр, - пояснил Марк.
- Брат? – брови сержанта удивлённо приподнялись. – Ещё один?
- Так точно, сэр! – подтвердили курсанты хором.
- Так сколько же вас? – озадачился взводный.
- Теперь пятеро, - ответил Луис.
- Поздравляю! – искренне восхитился Джонсон. – Так с вас пузырь, Морганы! Такой повод! Человек родился!
- Пузырь! – фыркнул Марк. – Где бы его взять?
- Деньги есть? – спросил сержант. – Давайте бабки, я достану!
- Где?
- Дядь Сидор, завхоз, отличный сэм гонит, - буднично пояснил Джонсон, - все знают, но делают вид, что не знают. Сами смотрите, вслух не говорите, чтобы Нора не услышала. Она как раз в увольнении сегодня, до утра не будет. Всё сходится. Я после отбоя к вам зайду, принесу бухло. А вы это… закусить чё-нибудь надыбайте.
- Есть, сэр! – весело отозвался Марк.
- Занять своё место! – махнул рукой тренер. – Ложкин! – заорал он. – Ты чё расшеперился, как чапчерица? Я за тебя подсечку делать буду? Так я умею её делать! Да не так, не так, мудак ты недоношенный, сколько раз тебе ещё показывать? Набрали же команду по объявлению!