В шкафу скелет и крылья

Леонидов изловчился, подгадал момент, когда Ольга Марковна немного отвлечется, и, якобы сочувствуя, дотронулся до руки Юлии: на зажатом в носовой платок шприце остались ее отпечатки пальцев. Шприц Стас подложил в карман ее домашних джинсов.

В принципе шприц с Юлиными отпечатками можно было бы засунуть куда-нибудь на кухне. Но больно уж момент удачным был – в гостиной, кроме озабоченной разглядыванием аптечки Марковны, никого. Сыщица у кухонного косяка рыдает. Пусть все-все-все сойдется на самоубившейся вдове. Вопросов меньше будет, головняка.

Ядовитые цитрусовые шкурки Стас разорвал на мелкие частицы и спустил в унитаз в квартире Таты. (Рвал через пакет, аккуратно, чтоб бинт не замарать.) Два шприца из трех незаметно затолкал в цветочный грунт фикуса, растущего в холле, когда ходил проведать поджидающего врачебную бригаду Борю. (Расположение охранных камер дома, построенного компанией Котовых, Стас знал отлично – никто его манипуляций у цветочного горшка не видел, не заснял.)

По всем позициям, даже если будет такая попытка, предъявить ему абсолютно НЕЧЕГО. Стас не оставил ни одного следа, успел убрать все доказательства вины.

Признаться, больше чем следствия он опасался вопросов от Марка, проведавшего о неприятностях в доме его работодателей.

Но следствию и ушлой девочке-помощнице до Марка, слава богу, не добраться.